Зеленые холмы Африки. Проблеск истины. Эрнест Хемингуэй

люди, бежавшие из голодных мест, лежавших впереди. Теперь вдоль дороги тянулись невысокие деревья и густой кустарник, потом дорога пошла вверх, и мы въехали в страну голубых холмов – старых выветренных холмов, где росли деревья, похожие на буки, и были кучками разбросаны хижины, из которых тянулся дымок, пастухи гнали домой коров, овец и коз, кое-где встречались участки, засеянные маисом.

      – Похоже на Галисию, – сказал я жене.

      – Очень, – согласилась она. – Сегодня мы побывали в трех испанских провинциях.

      – Вы серьезно? – удивился Старик.

      – Никакой разницы, – ответил я. – Только дома отличаются. А та местность, куда нас привел Друни, напоминает Наварру. Те же известняки, тот же рельеф, те же деревья у ручьев и рек.

      – Удивительно, как человек может полюбить страну, – сказал Старик.

      – Вы оба – настоящие философы, – сказала Мама. – Но где же мы разобьем лагерь?

      – Можно здесь, – отозвался Старик. – Или еще где-нибудь. Это неважно. Главное – около воды.

      Мы расположились в тени деревьев, вблизи трех больших родников, куда ходили за водой местные женщины, и мы с Карлом, бросив жребий, кому где охотиться, отправились в сумерках бродить около двух холмов через дорогу от лагеря над деревушкой.

      – Это земля куду, – сказал Старик. – Вы можете встретить их повсюду.

      Но мы никого не встретили, кроме масайского стада в лесу, и вернулись в лагерь в темноте, радуясь прогулке после дня езды в машине. Старик и Мама в пижамах сидели у костра, а Карла все еще не было.

      Вернулся он раздраженный – видимо, не встретил куду – бледный, усталый и молчаливый.

      Позже, сидя у костра, он спросил, куда мы ходили, и я ответил, что мы охотились вокруг нашего холма, а когда наш проводник услышал их голоса, перевалили через холм и вернулись в лагерь.

      – Что вы имеете в виду, говоря, что слышали нас?

      – Так сказал проводник. И М’Кола тоже.

      – Мне казалось, мы тянули жребий, где кому охотиться.

      – Так и есть, – ответил я. – Только мы не подозревали, что вышли на ваш участок, пока не узнали, что вы поблизости.

      – А лично вы нас слышали?

      – Что-то слышал, – объяснил я. – Когда проводник стал говорить с М’Колой, я приложил ладонь к уху и услышал, как М’Кола сказал: «Бвана». «Который Бвана?» – спросил я, и он ответил: «Бвана Кабор», то есть вы. Тогда мы сочли, что нельзя забираться на чужую территорию, и отправились назад.

      Карл молчал, но вид у него был по-прежнему сердитый.

      – Не держите на нас зла.

      – Я не держу. Просто устал, – ответил он.

      Ему нельзя было не поверить, потому что я не знал человека более отзывчивого, самоотверженного, чем Карл, но куду стали для него наваждением, и он утратил покой.

      – Скорее бы он добыл себе куду, – сказала Мама, когда Карл ушел принимать ванну.

      – Вы действительно забрались на его участок? –