Фаворит. Том 2. Его Таврида. Валентин Пикуль

посоветуйтесь с моим Роджерсоном.

      Роджерсон заявил, что кесарево сечение необходимо:

      – Строение таза таково, что родить она не может…

      Это был первый сигнал с того света, и ребенок скончался во чреве матери, а кости бедер ее так и не раздвинулись. Екатерине доложили, что вскрылась Нева, по реке мощно двигается лед. А согласно петровским традициям, крепость в честь открытия навигации должна устроить салют.

      Но пушки были заряжены совсем для иной цели.

      – Не надо лишнего грохоту, – велела Екатерина. – Все ожидают иного салюта и, ударь пушки, начнут радоваться.

      – Пусть они стреляют, – простонала Natalie…

      Роджерсон энергично настаивал на операции.

      – Это как решит Сенат, – отвечала ему Екатерина.

      А любой Сенат, даже мудрейший, меньше всего схож с консилиумом гинекологов, потому старцы долго размышляли, чем же кесарево сечение отличается от обычного сечения (розгами, допустим). Наталья Алексеевна иногда слезала с постели, переходила в кресла. Уже тогда ее комната, обтянутая зеленым тиком, стала наполняться зловонием; в матери гнил ребенок, и с ним же загнивала она. Принц Генрих прислал своего хирурга, но было поздно. Ему сказали:

      – Началась гангрена от разложения дитяти…

      Не спали канониры у пушек. Потемкин тоже не спал, проигрывая графу Панину пятую тысячу рублей. Измученная болями, молодая женщина спокойно простилась с мужем:

      – Забудьте меня скорее! – И долго смотрела на графа Андрея Разумовского. Ей было уже безразлично, что люди болтают, и потому сказала любовнику при всех: – Этот мир был прекрасен для нас. Я буду ждать встречи с вами… в другом мире!

      Екатерина велела звать Платона; увидев своего духовника, великая княгиня зарыдала.

      Все удалились. Платон исповедовал умирающую.

      Екатерина дождалась его возле дверей – с вопросом:

      – В чем секретном призналась моя невестка?

      – Тайна предсмертной исповеди нерушима…

      На рассвете 15 апреля великая княгиня скончалась. Екатерина немедля распорядилась ободрать все обои в ее комнатах, штофы и занавески предать огню. Она сказала:

      – Догадываюсь, что сейчас газетеры в Европе уже строчат, будто я умертвила свою невестку, а посему приказываю врачам произвести вскрытие – ради точных научных публикаций…

      Хирурги доложили ей, что зачат был мальчик:

      – Очень крупный, около девяти дюймов в плечах. Природа сама предопределила ей умереть в родах. К тому же у нее было очень странное искривление позвоночника в форме буквы S.

      Екатерина повторила, что прусский «Ирод» продал ей завалящий товар, а теперь ей все стало понятно:

      – Перед смертью моя невестка известила меня, что в детстве была горбатой. Потом попала в руки шарлатана, который выпрямлял позвоночник ударами кулаков и пинками колен…

      Пока хирурги проводили вскрытие, Екатерина распотрошила кабинет покойной. Из потайных ящиков была извлечена секретная переписка с послами бурбонских