Занимательная минералогия. Александр Ферсман

заоблачных высот Памира, то с многочисленными точками золотистого колчедана, которые рассеяны, подобно звездам на темном фоне южного неба, то с белым узором пятен и жилок. Мы знаем камни с отрогов Саян близ берегов Байкала. Их окраска – от темно-зеленой до густо-малиновой. И еще со времени арабов нам известно, что при нагревании на огне эти цвета переходят в темно-синий. «Настоящий драгоценный лазурит только тот, который десять дней может пробыть в огне, не теряя своего цвета», – говорят нам армянские рукописи XVII века.

      Дальше в окне витрины красиво гармонирует с золотой оправой темный нефрит – и снова мне вспоминается восточная сказка.

      Главным центром добычи нефрита во всем мире была Центральная Азия – область Хотана, поэтичного города Восточного Туркестана, богатства которого составляли нефрит и мускус.

      «Священная река Ию течет мимо города с вершин Куэня, и в предгории их она разделяется на три потока: один – это ручей белого ию, второй – зеленого, а третий – черного. Каждый год, когда приходит пятая или шестая луна, реки выходят из берегов и несут с вершин гор много ию, который собирают после спада воды. Запрещено народу подходить к берегам реки, пока хотанский властитель не подойдет сам, чтобы сделать свой выбор».

      Так пишет историк этого города Абель-Ремюза, и передает он красивую легенду о том, что подобен нефрит красоте девушки, что при второй луне с деревьев и трав на вершинах гор стелется особенный блеск, и означает он, что в реке появился камень ию.

      Поэтому город Хотан китайцами был прозван Ию-тян, и китайские императоры посылали сюда посольства с напыщенными просьбами прислать им глыбы камня.

      Из коренных месторождений в верховьях Яркенда, в Памире, свыше пяти тонн нефрита посылали ежегодно китайскому императору, пока, по его велению, добыча не была остановлена, так как наследник престола, лежа на кровати из добытого в горах нефрита, заболел. Грозное наказание было наложено на верховья Яркендарьи: прекратили ломать в диких ущельях зеленый камень, заковали в цепи и бросили на дороге уже отправленную в Пекин глыбу. Добывать нефрит с тех пор разрешали лишь из реки, и вновь по рекам Яркенду и Хотану стали ловить валуны. То это были солдаты, которые в ряде мест, стоя по пояс в воде, должны были перехватывать любой катящийся камень и выбрасывать его на берег; то это были рабы, которые в бурном течении реки на ощупь по скользкости догадывались о природе лежащего в воде валуна.

      Из Хотана камень направлялся по священной дороге, охранявшейся особыми посольствами. На станции каждый транспорт принимался с восточными церемониями, так, как будто это было событием для всей страны. Нефрит отправляли на Восток в сплошных кусках; некоторые художественные изделия вырабатывали из него в самом Хотане.

      Но вот еще один камень привлекает наше внимание в окне ювелирного магазина. Целая гамма красок поражает нас в изделиях из яшмы.

      Мы не знаем другого минерала, более разнообразного по своей окраске. Все тона, кроме чисто-синего, встречаются