Хоббит и кольцо всевластья. Дмитрий Суслин

давно не крашены. Вот почему мы, обеспокоенные благополучием и благосостоянием наших граждан, в прошлый вторник приняли новый налог, о чем я тебе и пришел сообщить, потому что тебя это касается в первую очередь.

      – Почему он касается именно меня?

      – Потому что Совет решил обложить налогом, измеряющимся десятью золотыми монетами в год все здания, превышающие в высоту тридцать футов и имеющие больше двух этажей. Ты будешь платить сегодня или на следующей неделе?

      – Но ведь во всей Хоббитании только мой дом превышает эти показатели! – с возмущением воскликнул Бильбо. – Вы это специально для меня подстроили? И ты, Джонатан, я уверен, был инициатором!

      – Да! Именно поэтому мы и решили ввести подобный налог, чтобы другим выскочкам, которым вдруг вздумается брать с тебя пример, было неповадно возводить столь громоздкие и вызывающие здания, – с ухмылкой заметил Джонатан, вытряхивая из выгоревшей трубки золу прямо на пол. – Когда же ты будешь платить? Если заплатишь сразу, то есть сейчас, и всю сумму, то тебе не придется платить налог за продленный налог.

      – Продленный налог? Это еще что за штука?

      – А это второй налог, который мы утвердили. Его платят тогда, когда основной годовой налог выплачивается не за один раз, а ежемесячно.

      – И большой он, этот налог за налог?

      – Один процент. Так как?

      – Куда катится этот мир? – воскликнул в сердцах Бильбо. – Хорошо, я сейчас принесу тебе деньги.

      – Вот и славненько! У меня уже и расписочка готова.

      Бильбо вынес сборщику податей требуемую сумму, получил расписку, внимательно прочитал ее и, ни слова не говоря, спрятал в карман жилета.

      – Ну вот, дело сделано, – довольно потер руки Джонатан. – Теперь, я думаю, мне пора и честь знать. Надо заглянуть еще и к старику Булкинсу. Для него у меня тоже есть новостишка.

      И весьма довольный собой, бормоча что-то о выскочках и обнаглевших богатеях, Джонатан Граббинс-Бэггинс удалился.

      Хотя сумма в десять золотых за год для Бильбо не была накладной, настроение его от посещения Джонатана было сильно подпорченным и не поднималось до самого вечера. Даже работа над книгой в этот день не вдохновила его. Он посидел над чистым листом с полчаса, потом понял, что ничего написать он, пожалуй, не сможет. От досады Бильбо чуть не заплакал. Но не пристало такому почтенному хоббиту, как он, проливать слезы. И тогда Бильбо стало совсем грустно.

      Как он жил все эти годы после того, как вернулся из своего Второго путешествия? Надо сказать, очень неплохо жил. В достатке и добром здравии. Первые десять лет просто блаженствовал и наслаждался жизнью. Его просто распирало от удовольствия оттого, что каждую ночь под ним мягкая и теплая постель, а не жесткая земля. Что утром никуда не надо торопиться, вскакивать и тащиться неведомо куда. И разве не счастье, что нет нужды совершать постоянные подвиги и чудеса храбрости и героизма. И сколько угодно еды. Хоббичьей еды! Сколько угодно раз в день.

      Но по истечении этих десяти лет Бильбо все чаще и чаще стал вспоминать былое и к ужасу своему, вдруг