Наследство чародея. Дмитрий Суслин

Иногда детям его было жалко до слез.

      Они подбежали к нему и стали гладить и ласкать его. Мирко довольно захрустел морковкой, которую сунул ему Женя, и его лиловые глаза налились счастьем.

      Брат и сестра смотрели на него с ожиданием.

      – Мирко, неужели тебе нечего нам сказать? – ласково заглядывал коню в глаза Женя.

      – Скажи что-нибудь, Мирко. Ну пожалуйста! – просила Катя.

      Но Мирко ничего не говорил. Он довольно храпел и перебирал ногами.

      Женя чуть не расплакался.

      – Давай покатаемся что ли?

      Катя согласилась.

      Они оседлали Мирко, вывели его на манеж, похлопали по бокам и вдвоем сели в седло. Женя впереди, Катя за ним.

      Прогулка получилась грустной. Мирко мирно трусил по аллеям лесного парка, который находился рядом с ипподромом, а дети все ждали, что он им что-нибудь скажет. Несколько раз они обращались к нему, пытались разговорить, просили, умоляли и даже требовали.

      Ничего не получилось. Чуда не произошло. Мирко не заговорил. Понурые и грустные они решили вернуться в конюшню.

      – Ты поставишь его? – жалобно попросила брата Катя. – Мне на тренировку пора. Я и так на полчаса опоздала. Там Саша и Коля. Они наверно ждут.

      Женя надулся.

      – Вот так всегда, – сказал он. – Мама и папа круглые сутки ни работе, ты все время на тренировке. Я всегда одинок.

      – Ну, Женечка, – Катя обняла его и поцеловала. – Ну пожалуйста. Ну миленький. Ну не обижайся. Ну чего ты хочешь?

      Каждому приятно, если его приласкают. Женя махнул рукой.

      – Ладно, иди.

      – Спасибо. Я сделаю все, что ты пожелаешь. И без всякого волшебства.

      И Катя убежала. Женя грустно посмотрел ей вслед и вздохнул.

      – Без всякого волшебства, – повторил он. – Это неинтересно.

      Мальчику было грустно оттого, что сестра так быстро перестала расстраиваться оттого, что Мирко не стал говорить. Она так быстро вернулась к своей жизни с вечными тренировками и учебой, что уже и не помнила, как только что сладко замирало ее сердце от предчувствия чуда. Что поделать? Ей было уже пятнадцать лет. Катя Константинова уже стояла на пороге, за которым кончается детство и начинается взрослая жизнь, в которой нет места чудесам.

      И тут Женя подумал, что может быть не так уж и интересно быть взрослым. Он уже давно замечал это. Смотрел на взрослых людей, на их всегда озабоченные лица, на их спешку и суету, и видел, что на многое они смотрят совершенно иначе чем он. И их так мало что радует. А если и радует, то так недолго. Только, глядишь, радуется человек, а прошла минута, и он снова чем-то огорчен и озабочен.

      Мальчик решил еще немного проехаться на Мирко. Домой что-то не хотелось. Настроение было тихим и грустным. Хотелось печалиться и мечтать. Когда с ним происходило подобное, Катя называла его сентиментальным романтиком. Откуда она взяла такое название? Уму непостижимо.

      Женя так задумался, что не заметил, как бросил поводья, и Мирко медленно зашагал сам по себе. Сошел с парковой дорожки