Картина с кляксой. Валерий Гусев

Вы уже знаете?

      – Очень просто, – объяснил папа. – Олимпийские игры в Москве. Многих девочек, родившихся в этом году, назвали Олимпиадами. Ваш папа был болельщик?

      – Еще какой! Знаете, он… – Ее глаза аж засияли.

      – Про вашего папу несколько позже. – Наш папа уже понял, что она успокоилась, и начал ее расспрашивать.

      – Все как обычно. Вы знаете, когда я веду по залам группу, я ведь на экспонаты не смотрю – я их наизусть знаю. Я смотрю на людей: как они слушают, как реагируют, все ли им понятно, интересно ли? Вы понимаете?

      Папа кивнул.

      – И тут вдруг такая ошибка! Я сначала даже не испугалась. Я подумала, что тетя Клава, это наша уборщица, когда смахивала с картин пыль, просто по невниманию их перевесила. Закончила экскурсию, позвала Клаву, спросила. Вот тут я испугалась. Стала с вниманием рассматривать полотна и… упала в обморок.

      Папа тут же начал ее расспрашивать про ее папу: за какую команду он болел и каким видом спорта сам занимался? Тетя Липа снова успокоилась и в обморок не упала.

      – Припомните, кто-нибудь из посетителей проявлял к этим картинам особый интерес?

      – Определенно – нет. Живопись никого сейчас не интересует. Настоящее искусство… оно многим просто недоступно. Но я думаю, что еще не все потеряно. Мы ведь тоже стараемся…

      – Я знаю, – сказал папа. – Где ваша тетя Клава?

      – Тута я. – Тетя Клава, толстая и краснощекая, вопросов ждать не стала, сама все рассказала. – Никаких картинок я не перевешивала. Я их не трогаю уже год или два. Пыль смахнуть – это надо на стремянку влазить, а у меня радикулит. Залезешь так-то и на помощь зови. Стало быть, как они висели, так и висят.

      В том-то и дело, что уже не так и не те висят…

      Папа опять обратился к директору:

      – Как охраняется музей?

      – Сигнализации у нас нет – это для нас очень дорого. Днем мы охраняемся своими силами, а в ночное время у нас дежурят два профессионала – дядя Кузя и дядя Грей. – Она слабо улыбнулась.

      Вот это все папе не понравилось: судя по всему, кража произошла в ночное время. При дяде Кузе и дяде Грее.

      В это время распахнулась дверь и вошел местный участковый Стяпанов (именно Стяпанов). На одной руке у него висел Вася, на другой висела Бася, а на плече висела большая и тяжелая спортивная сумка.

      – Доставил! – тяжко выдохнул Стяпанов, усадил на диванчик Басю, подпер ее Васей и с усилием поставил на стол брякнувшую железом сумку: – Вещдоки, господа офицеры. Тепленькими взял.

      Он вжикнул молнию на сумке и попросил протокол:

      – Сопоставим. – Стал читать по пунктам и выкладывать на стол поочередно содержимое сумки. – Так, шпингалеты медные фигурные шесть штук – есть. Засовы односторонние с шишечками восемь штук – есть. Шпингалеты бронзового литья двенадцать – на месте. Ручки дверные – львиная голова с кольцами – нет! Уже успели. – Он повернулся к задержанным. – Эй, коммерсанты, хорош спать! В камере отоспитесь.

      Бася и Вася, притулившись друг к другу, сладко посапывали. Стяпанов дернул Васю за воротник:

      – Василий!