Сфера-17. Ольга Онойко

этим Стерлядь и занимается. А начал с меня».

      Выйдя за ворота тюрьмы, Николас остановился и запрокинул голову.

      В белом небе кружили птицы. Цвет облаков над морем становился темнее, и Николас подумал, что днём будет шторм.

      Его водитель торопливо докурил и бросил бычок в урну. Николас почувствовал на себе тёмный, давящий взгляд Фрайманна и заставил себя встретить его прямо.

      – Джонс, – сказал он Чёрному Кулаку, – старшая. Она, должно быть, в ужасном состоянии. Её нужно отправить в госпиталь… Закрытый госпиталь.

      – Грей-Рок, – ответил Фрайманн. – Сегодня же вечером.

      «Вот и всё, – подумал Николас. – Жили в Плутоний-Сити добропорядочные граждане Джонсы, работали на почётной и ответственной работе, наверняка пользовались уважением соседей. Теперь дети мертвы, обезумевшая мать заперта в госпитале Грей-Рок – и нет больше Джонсов. А кто виноват? Стерлядь. И этого-то выродка мы бережём как зеницу ока именно потому, что видим его насквозь. Как сказал товарищ Кейнс? “Раскрытый шпион – это подарок, а раскрытый руководитель сети – сокровище”».

      Чёрный Кулак шёл к машине. Глядя в его спину, широкую, обтянутую тусклой кожей плаща, Николас вспомнил, что так и не поблагодарил его.

      – Товарищ Фрайманн, – окликнул он тихо.

      Тот обернулся.

      – Вчера вы спасли мне жизнь. Спасибо.

      Фрайманн поднял подбородок.

      – Охрана членов Народного правительства – первоочередная задача бойцов Отдельного батальона, – отчеканил он.

      Николас позволил себе усмехнуться.

      – Вы всегда отвечаете по уставу?

      – Если нет других указаний.

      – А если есть?

      Фрайманн подумал. Николас поймал себя на том, что ему нравится видеть комбата озадаченным.

      – Хорошо, что я был рядом, товарищ начупр, – сказал наконец тот. – Могло выйти хуже. И ещё одно. Джонсы должны были регулярно проходить медкомиссию. Куда смотрел психолог? Это по меньшей мере преступная халатность. Считаю, его нужно отстранить от должности и проверить.

      «Не такая уж ты железяка, каким прикидываешься», – подумал Николас и ответил:

      – Вы правы.

      Машина поднялась над тюремной оградой, над чахлыми рощицами, которые отгораживали специзолятор от жилых кварталов, над выгнутым, как кошачья спина, мостом монорельса, и вдалеке, в просветах между небоскрёбами финансового центра Плутоний-Сити, Николас увидел море.

      Начинался шторм.

      В месяц между августом и сентябрём…

      В нашем году четыреста суток, поэтому в календарь добавлен тринадцатый месяц. Он так и называется – циа. Циа – месяц штормов. Океаны охватывает безумие. Они вздымаются клокочущими горами, пенными гривами, поднимают со дна концентрированную ядовитую соль и пытаются разъесть, поглотить сушу. То там, то здесь водная гладь проваливается водоворотами. Рыбаки сидят дома, чинят снасть и смотрят сериалы. День-деньской льёт дождь, порывы ветра выворачивают деревья с корнями, из-за постоянного грома на улице невозможно разговаривать,