Лица счастья. Имена любви. Юлия Лешко

чувствовать магию слова. Вернее, подозревать, что какая-то тайна, связанная с написанным на бумаге, существует. Это в математике «от перестановки мест слагаемых сумма не меняется», а со словами – наоборот. Слова можно подобрать и расставить таким образом, что будет очень смешно. Или, наоборот, грустно до слез. Можно написать так, что мне, читателю, станет страшно. Или сердце забьется от волнения и радости – за придуманных героев, за тех, кого и в природе-то нет!.. Но ведь забьется же! Вот, как это?

      Стихи тоже писала… лет с восьми. Стихи – это условно, конечно. Старалась, чтобы окончания в строчках хоть примерно одинаково звучали, обильно вставляла, где надо и не надо, слово «ведь». Смысл при этом в расчет не особенно принимался. Ужасные стишата.

      Уроки литературы я в школе очень любила. Хорошо писала сочинения. Но «программные» произведения чаще всего читала задолго до того, как их нужно было «проходить» в школе. Например, я почему-то в детстве до упаду хохотала над баснями Крылова. В дедовской библиотеке нашла томик и читала по доброй воле на каникулах. Особенно любила «Мартышку и очки», для меня, очкарика, и сегодня это произведение – апофеоз иронии! «Квартет» представляла в лицах и просто дохла со смеху. Такое у меня в детстве было обостренное чувство юмора.

      …На каникулы меня всегда отправляли в Беларусь, где жили мои дед и бабушка с папиной стороны. У деда, полковника в отставке, была огромная библиотека: он собирал книги всю жизнь, очень любил читать. Она в целости и сохранности и сейчас: это семейная реликвия. А вот моего замечательного деда уже нет. И бабушки, в честь которой меня назвали, тоже…

      В классической басне «Стрекоза и Муравей» мой взгляд зацепился за строчку «Лето красное пропела…». Я повторила ее про себя раз, два, три, на разные лады… И поняла, что это – стихотворная схема моих каникул: «Лето! Красное! Пропела!» Не потому, что я – легкомысленная бездельница или очень уж люблю петь, а потому, что деревня, в которой жили мои родные, называется Красное. Я бывала там каждое лето. И радости от каникул всегда было столько, что иначе и сказать было нельзя: «ПРОПЕЛА!»

* * *

      Я и сейчас часто езжу в Красное. Это совсем близко от Молодечно, да и от Минска относительно недалеко, если ехать на электричке. Станция Уша.

      Военный городок, в котором от деда осталась квартира в старом-престаром, 1936 года постройки, «ДОСе» (доме офицерских семей), находится почти посередине деревни. В глубине от широкой дороги, разделяющей деревню надвое. Если ехать на Молодечно, справа можно заметить въезд с остатками металлических ворот, когда-то украшенных красными звездами. Раньше там располагался контрольно-пропускной пункт, и надо было сказать, к кому идешь. Постовой звонил по телефону и если получал разрешение – пропускал приезжих.

      …Эх, если бы прямо за этими воротами начиналось мое детство! Пройдешь КПП и – вот оно, лето детства: запах нагретой хвои, теплого песка, яблок…

      Если бы я бывала в Красном реже, эту магию возвращения можно было бы сохранить. Но я слишком часто бываю здесь. Раньше – ездила к деду и бабушке, потом – только к деду, а теперь, вот