Польское Наследство. Владимир Романовский

сколько новостей сразу. Ну, с хлебом в Киеве, как я понимаю, неплохо, а что с цирками?

      – Неважно, – сказал Хелье. – Из Консталя к нам не ездят больше, местные скоморохи захирели, по большей части старое перелопачивают. Есть два новых гусляра, Михал и Сивка.

      – Сивка? – переспросил Гостемил.

      – Сивка очень хорош, очень, – сказала Лучинка.

      – У супруги моей слабость к Сивке, – доверительно сообщил Хелье. – Проникновенный он. Так Лучинке кажется.

      – Очень душевный, – Лучинка покивала. – Так у него все напевно, красиво.

      – А Михал? – спросил Гостемил.

      – Михал напористый, – объяснила Лучинка.

      – Хитрый он, – добавил Хелье. – Выступает обычно с двумя женщинами, на три голоса, и по-моему все украдено у каких-то древних римлян … у Вергилия … не знаю. Нестору нравится.

      Тем временем Нестор заинтересовался Нимродом, и пока тот хозяйничал на кухне, хорошо и подробно его рассмотрел. Поворчав себе под нос (все ему на этой кухне было не так), Нимрод быстро, но без суеты, собрал на кухонном столе какие-то овощи, мясо, специи, плошки, протвени, сковородки, горшки, развел в печи огонь, и после этого руки его стали двигаться плавно и без остановок. Все вокруг Нимрода пришло в синхронное движение – что-то он нарезал, что-то чем-то посыпал, смешивал, клал в горшок или на противень, опять резал, поправлял – нож, горшок, печь, противень, овощи, мясо, несколько капель вина, снова нож, снова мясо, отделенный от мяса жир падает в ведерко, туда же сливается слой отработанного масла, мелко шинкуется зеленый лук, вылетают из-под ножа и падают точно в горшок неестественно тонкие кружки репчатого лука, редиской заправляется утка – Нестор завороженно смотрел на действо.

      Когда на противне шипело а в горшках булькало, Нимрод протер ножи (Нестор думал, что нож на кухне один, а их оказалось целых пять, и все пять Нимрод явно принес с собой – раньше на кухне таких ножей с костяными рукоятками не было), смахнул отходы в ведерко одним движением, оперся пухлыми руками о стол, и посмотрел на Нестора. Обычно Нестор, когда на него смотрели взрослые, отводил глаза и начинал сердиться, а тут вдруг доверительно сказал,

      – А Крося-сорока недавно щенка нашла живого. Его топили, а он не потопился и вылез. Она его себя взяла, а гладить никому не дает.

      – Ага, – сказал Нимрод, задумчиво глядя на Нестора. – Вот ты говоришь – гладить не дает. А вот Като-старший римлянам всегда говорил – «Кархваж следует разрушить», а они не верили, и Пунические Войны из-за этого растянулись на много десятков, а то и сотен, лет. А ведь неизвестно, какой бы у нас был сегодня мир, если бы тогдашние финикийцы одолели Рим. А то, что они были иудеи – ты не верь, это вранье. Хочешь пряник?

      В руках Нимрода появился его персональный походный мешок. Из мешка он достал другой мешок, поменьше, а оттуда выудил пряник – такой вкусный, что Нестор решил весь мешок с пряниками этой же ночью украсть.

      – Вкусно? – спросил Нимрод.

      – Нет, – ответил Нестор.

      – На тебя не угодишь.