Польское Наследство. Владимир Романовский

гардеробу – одет был всегда просто и элегантно. Говорили, что в юности он участвовал в походах норманнов в Италии, и два года провел в Константинополе в качестве члена Варангской Охраны. Проверить все это было совершенно невозможно. Наверняка знали только лишь, что состоял он приближенным Эймунда до самой смерти последнего, а затем, когда, казалось, влияние Неустрашимых вот-вот сойдет на нет, неожиданно сплотил Содружество, путем убеждений и угроз заставил Совет назначить на освободившиеся шесть мест из девяти своих людей (а как эти места оказались свободными – об этом боялись не то, что болтать, но даже думать), и ввел строгий контроль над денежными поступлениями. Бесшабашный вояка Эймунд и выскочка-карьерист Константин запросто терпели большую степень вольничания в рядах, памятуя о старых варангских традициях, отзываясь почтительно о старшем поколении, торжественно понижая голос, когда речь заходила о Рагнхильд – вдохновительнице Содружества. Рагнар оставил от традиций лишь видимость – Неустрашимые подчинялись ему, и только ему, земли и деньги получали только по его приказу, убивали и оставляли жить по его приказу, вели переговоры с властителями по его приказу. Вербовка и контроль новых членов Содружества поставлены были на деловую основу – воеводам и землевладельцам обещали и даже предоставляли блага, но горе тому, кто, посвященный в секреты Содружества, желал из него выйти – по приказу Рагнара семьи изменников уничтожались целиком. Возможно, не все изменники на самом деле являлись таковыми. Зато лояльность оставшихся в живых укреплялась тем больше, чем суровее преследовалась измена.

      – Как здесь с женщинами? – делово осведомился Бьярке, обнимая Рагнара. – Я давно не был с женщиной.

      – Плохо, – сокрушенно сказал Рагнар.

      – Что, опять Лиф постарался? – раздражаясь картинно, спросил Бьярке.

      – Лиф, и еще кое-кто.

      – Это свинство, – возмутился Бьярке. – Город в двух шагах, непотребных девок в каждом третьем доме по две, а ему обязательно нужно чужих жен лапать поблизости.

      – Увы.

      – По ягоды бабы ходили, небось?

      – Кто их знает, может и по ягоды. Лес густой. Может встречались с кем-то. Садись. Вот тебе кружка, Бьярке.

      В кружку полилось италийское вино.

      – Да, – сказал Бьярке, осушив кружку. – Скажу я тебе так. Люди стоят на хувудвагах.

      – В Земле Новгородской?

      – По всем Годарикам. От Новгорода до Киева.

      – А Судислав?

      – Готов. Примет власть, как только его привезут в Киев.

      – Константин?

      – Слухи не оправдались. Казнен пятнадцать лет назад.

      (Время от времени слухи о том, что Константин жив, либо прощен Ярославом, либо сбежал и действует, имели хождение среди членов Содружества – дозволенная оппозиция. Многие тайно считали, что лучше уж Константин, да хоть сам Калигула, чем Рагнар).

      – Зоэ?

      – Не окажет сопротивления. Южане