Меня разбудил кот (сборник). Михаил Хрипин

объятия силы, помогающей мне совершать пробуждение. Сердце заколотилось, я с трудом разобрал слова:

      – Шагай, куда шел!

      Сказано было шепотом, резко, самоуверенно. Я никак не мог взять в толк, что от меня нужно. И, тем более, не мог сделать ни шагу. Казалось бы, знакомая ситуация. Обычно спрашивают прикурить, или как пройти в библиотеку, но чтобы заставляли уйти? Все это шевелилось где-то на задворках сознания, не влияя на мои действия, я лишь ждал момента, чтобы сделать то единственно нужное движение, или сказать слово, которое приведет к пробуждению. Я замер, как манекен.

      – Слышь, придурок, чо непонятно? – Голос чуть не сорвался от возмущения. Все шло не так, как привык ожидать этот человек.

      Мне уже стало ясно, что не потребуется близкий контакт, в этот раз хватит только слов. Я будто плыл в темноте к невидимой цели, как айсберг подкрадывался к Титанику, меня несло течением, в ушах гремело, виски пульсировали. Я шагнул к нему.

      Из темного провала, шумно втягивая ноздрями воздух, выдвинулась мощная фигура. Хрустнули суставы сжатых кулаков. Мощные лапы сгребли меня за воротник, рванули вверх. Передо мной плыло дерево, багровые лепестки цветов уже подрагивали, готовились сорваться, если я не успею вовремя, если не пойму, что надо сделать. Если мне что-нибудь помешает. Мне грезилось, что я сам взлетаю, чтобы оказаться ближе. Я безотчетно верил силе, направляющей меня, не разбирая, что творится вокруг.

      В лицо жарко дохнуло:

      – Не зли…

      Он отпустил правую руку, удерживая меня лишь левой, отвел плечо назад. Я зажмурился. Нет, я по прежнему не осознавал серьезности положения, просто мне, наконец, открылся способ и, как всегда в такие моменты, меня потрясла простота и невероятность того, что надо было сделать.

      Он уже начал движение. Я шепнул:

      – Качели.

      Пудовый кулачище врезался в скулу, шея взорвалась острой болью, меня швырнуло к стене. Я сползал по штукатурке, медленно избавляясь от оцепенения, и неотрывно смотрел на метаморфозу пробуждения. Все происходило по знакомому сценарию, но я каждый раз умудрялся находить нюансы, будто смотря один и тот же спектакль каждый день, неизменно упиваясь игрой великих актеров.

      Пожар в распухающем затылке вернул меня к действительности. Только теперь я понял, во что влип. Я заскреб ногами, пытаясь подняться, скривился от боли, начал отползать на четвереньках. Мне нечего было опасаться этого человека, но его первые слова всплыли из памяти, и на волне эйфории от совершенного таинства я с необыкновенной скоростью просчитал варианты. По всему выходило, что надо поскорее убираться.

      Я кое-как доковылял до двери подъезда, оглянулся – под аркой, словно в черной раме, виднелся силуэт неподвижно стоящего человека. И ослепительным костром стремительно разгорались среди раскидистых ветвей созревающие сгустки радуги.

      Я начал карабкаться по лестнице, полностью забыв о лифте.