Моя любимая сказка. Ксандр Лайсе

Как будто собирался что-то сделать, но забыл, что именно. Что? Надо попытаться вспомнить. Значит так. Пришёл в себя. Резко, словно нажали кнопку. Кстати, а от чего я пришёл в себя? Господи! Ведь звонили в дверь!

      Я вскочил. И сразу же навалился страх. Пока мою спину прикрывало кресло – было спокойно. Теперь, без этой поддержки, идти открывать дверь совсем не хотелось. Представилась полутёмная площадка за дверным глазком и сумасшедшая старуха, крадущаяся к моей двери. Мои плечи передёрнуло от страха.

      В тишине снова послышался звонок. Славка! То есть, Яра. Она же обещала зайти! Я бросился в прихожую.

      В глазок было видно только площадку и часть лестницы. На душе сразу стало легко: никакой старухи там не было… Впрочем, не было и Яры. Мальчишки хулиганят? Скорее всего. Я постарался вспомнить, как выглядит паренёк с пятого этажа и сам не заметил, как оказался в комнате. Взгляд снова упал на книгу. Что мне вздумалось читать про Григория?

      В дверь позвонили. Ну, всё… Буквально через пару секунд я опять был в прихожей. Ещё мгновение, чтобы открыть замок, и…

      Но за дверью стояла Ярослава. Короткая кожаная курточка и воздушный разноцветный шарфик.

      – Привет, – она неуверенно улыбнулась – Не отвлекаю? Я обещала зайти… – в её последних словах послышалась странная вопросительность.

      – Конечно. Мы же договорились… – я посторонился, пропуская её внутрь – Сейчас, я уже готов… Почти…

* * *

      – Яра… – я замялся, хоть уже готов был спросить ее о старухе. «Не порть вечер!» – словно прошептал кто-то в моей голове: – Яр, а… ты снимаешь квартиру? – наконец спросил я, чтобы нарушить затянувшуюся паузу.

      – Да. Я вроде говорила тебе, – от Яры, кажется, повеяло холодком.

      – Извини, не помню, – я неловко улыбнулся. Решил исправить ситуации и сказал первое что пришло в голову. – Ты потрясающе выглядишь. Я – счастливчик. Пойдем?

      Глава 5

      Как и всегда перед началом концерта, в зале стояло густое пчелиное гудение. И так небольшой, сегодня вечером Рахманиновский зал казался совсем крошечным. Меня не оставляло ощущение, что концерт проходит не в консерватории, а на чьей-то кухне. Вместо своеобычных густо набелённых музыкальных старух в париках, без строгого присутствия которых не обходится тут ни одно выступление, в проходах сновали бородатые неухоженные люди в рваных свитерах и кожаных куртках. Когда все кресла оказались заняты, они, ничтоже сумняшеся, располагались на подоконниках и даже просто на полу. От этого, а так же от обилия камер и микрофонов, ощущение нелегальности происходящего только усиливалось.

      В высокие старинные окна нещадно сквозило. Мокрая и тёмная вязкость растекалась по стёклам. А здесь – сияющая люстра на девственно белом лепном потолке. Камеры, свитера, лепнина и сквозняк… Казалось, будто мы очутились где-то вне времени.

      Я посмотрел направо. Ярослава, тонкая и стройная, замерла на соседнем кресле, глядя куда-то чуть выше импровизированной сцены. А на шее Ярославы – цепочка, и хризолитовая капля на её груди казалась совсем зелёной. Стоп! Хризолитовая капелька?

      – Этот кулон у тебя давно? – шёпотом спросил я.

      –