Моя любимая сказка. Ксандр Лайсе

себя бесчисленными глазами на ладонях. В лицах обмотанного пуповиной белесого эмбриона и Великого Сострадающего прослеживалось определённое сходство. «1897» – разглядел я на этикетке уродца. На прилавке среди прочего мне попалась на глаза небольшая нефритовая статуэтка буйвола, стоявшая рядом с небольшой скривившейся набок серебряной менорой[8]. На лбу между рогами была вырезана восьмиконечная звёздочка. В глубоких линиях, обозначавших поджатые ноги животного, скопилась коричневатая грязь.

      – Вот! – прервал мои наблюдения голос китайца. Он с легким поклоном протягивал Славке небольшой газетный свёрток.

      – Спасибо, – голос её по-прежнему звучал глухо. В ответ китаецразразился длинной почтительной тирадой на своём родном языке. Зашуршала газетная бумага. Что-то блеснуло золотисто-зеленоватыми искрами в тонких Славкиных пальцах. Я сделал шаг вперёд. В руках она держала тонкую золотую цепочку, на которой сверкала маленькая хризолитовая капелька.

      – Себе вешать. Очень будет хорошо! Всё поможет… – ласково говорил китаец.

      Неожиданно я понял: он уже обращается ко мне.

      – А вам? Что вам понравится?

      Я посмотрел на продавца: он заискивающе улыбался. Между тем глаз его в свете лампы видно не было. Это производило неприятное, гнетущее впечатление. Я опустил взгляд. Восьмиконечная звезда на лбу буйвола. Нефритовый буйвол на несоразмерно большой, широкой и высокой подставке…

      Подставке?! У меня похолодели кончики пальцев. Книга! Да нет, не может быть. Два года прошло. Два…

      – Бык! Хорошая бык! – сообщил продавец – Нравится бык?

      – Что случилось? – шёпотом спросила Славка, обняв меня за плечо. На её груди поблёскивала хризолитовая капля. – Миш, тебя колотит. Что с тобой?

      – Книга… – только и смог сказать я.

      – Нет! – неожиданно резко сказал китаец – Книга – нельзя!

      – А в чём дело? – я постарался придать голосу твёрдость – Почему нельзя?

      – Бык можно, – уже спокойнее ответил китаец. – Хорошая бык, можно недорого бык. Книга – нет, нельзя! – он сделал отрицательный жест рукой.

      Славка погладила меня по спине, и я почувствовал, как проходит дрожь.

      – Но всё-таки, почему нельзя? Если товар на прилавке, значит, – он продаётся… – сказал я уже совершенно спокойно и посмотрел на Славку. Она опустила глаза и взяла меня за руку.

      – Нельзя. Книга… Книга… – продавец явно подыскивал слово. – Не ваша. Раньше – можно. Теперь – нельзя. Не ваша.

      – Что значит – не моя? Её купили?

      – Не расстраивайся! – шепнула мне Славка в самое ухо. – Можетбыть, ещё повезёт…

      – Купили! Купили! – радостно согласился китаец. – Хорошие деньги! Купили! До свиданья! – вдруг закончил он фразу.

      После тёплой каморки мне показалось, что на улице настала зима. Небо окончательно затянуло облаками. Погода портилась. Утреннее солнце всех обмануло.

      Мы быстрым шагом шли к боковому

8

Семисвечник. Является одним из древнейших символов иудаизма и еврейских религиозных атрибутов.