Кукловод. Александр Домовец

посерёдке, чтоб ты помнил, человек. Он сам себе и Бог, и дьявол. Он столько может, что сам того не ведает. Если голова на плечах, если не подвержен праздности, если умеешь не только смотреть, но и видеть – ну, тогда многие секреты мира тебе откроются, и ты будешь ими управлять. Так живу я…

      – Кто ты? – выдохнул Никита.

      Дмитрий выпрямился, подошёл к столу и положил руку на какую-то массивную книгу.

      – Аз есмь порождение Божье! – торжественно изрёк он, точно поклялся, и непонятная улыбка на миг тронула тонкие губы. – Довольно с тебя? – спросил он уже обычным тоном.

      Никита склонился в поясном поклоне.

      – Прости, государь, что расспросами тебя изводил. Но, вроде, зовёшь ты меня в долгий путь. Не знаю, куда и зачем, а понять хочется…

      – И что ты решил? – нетерпеливо спросил Дмитрий, потряхивая гривой рыжеватых волос.

      – Куда ты, туда и я, – просто сказал Никита. – Прикажи, и я за тобой хоть на край света, хоть ещё дальше.

      – Нет, – возразил Дмитрий. – Приказывать не буду. В этот путь не по приказу надо, а только по сердцу.

      – Ещё проще, государь. Сердцем я всегда с тобой. Сам знаешь. Сам испытал.

      Дмитрий пристально посмотрел на Никиту, порывисто протянул руки и обнял.

      – Сговорились, – шепнул он со слезами на глазах. – Спасибо, Никита, спасибо, слуга верный. Век не забуду!..

      Минутой спустя он снова был прежним Дмитрием – энергичным, спокойным, насмешливым.

      – Так поступим, – сказал он. – Завтра на пир не ходи. Через час после заката будь здесь, в сенях у моих покоев. Я выйду со свадьбы, и мы с тобой окончательно обо всём сговоримся. А теперь ступай. Видишь, работы немерено.

      Он сел за стол, взял в руки перо и склонился над бумагами.

      – Постой, государь, – в недоумении, скребя седеющий висок, вымолвил Никита. – Совсем у меня голова кругом… А как же заговор? Что с ним-то делать будем?

      – Ничего не будем. Пусть всё идёт, как идёт, – рассеянно сказал Дмитрий. – И вообще, завтра свадьба, недосуг мне пустяками заниматься…

      Вдруг он оторвался от бумаг, улыбнулся и заговорщицким тоном спросил:

      – Как думаешь, хороша ли в постели невеста моя, Марина?

      Никита чуть не брякнул, что об этом лучше спросить у конюшего и ещё трёх-четырёх слуг воеводы Мнишека, но вовремя прикусил язык.

      В условленное время Никита ждал царя. На душе у него было тягостно. Минувший день он потратил, чтобы ещё раз убедиться: ошибки нет. Через считанные часы бунтовщики двинутся на Кремль. А это – верная гибель и конец всему. На стрельцов надежда плохая…

      Вспоминая вчерашний разговор, Никита не знал, что и думать. Такая беспечность на грани глупости была не в характере умного осмотрительного Дмитрия. Он отмахнулся от Никиты, но мало того – он отмахнулся и от Басманова, и советников-немцев, также предупредивших его о вызревшей в княжеских дворцах измене. Оставалось предположить, что Дмитрий надеется отстоять престол с помощью одному ему известного чуда. Или, вернее всего, не будет отстаивать вовсе…

      Дмитрий