Поверь своим глазам. Линвуд Баркли

Тебе необходим свежий воздух. И я уверен, Томас, что в глубине души ты понимаешь – это превращается в проблему, когда твое увлечение не позволяет тебе даже прийти на похороны отца.

      – В тот день мне необходимо было побывать в Мельбурне.

      – Томас! Тебе не нужен был ни Мельбурн, ни Москва, ни Мюнхен, ни Монреаль! Ты должен был присутствовать на папиных похоронах.

      Я знал, что поступаю неверно, обвиняя брата в неуважении к памяти отца. Он просто ничего не мог с собой поделать. Я пожалел о своих словах. Ведь ругать Томаса за неспособность преодолеть свою болезненную одержимость означало отчитывать слепого за то, что он не видит, куда идет.

      – Прости меня, – тихо произнес я.

      Томас ничего не сказал, и мы оба замолчали. Вскоре я все-таки нарушил тишину:

      – И все же мне кажется важным, чтобы в то время, пока я разбираюсь с остальными проблемами, ты посетил доктора Григорин. Я и сам хотел бы с ней поговорить.

      Брат с любопытством посмотрел на меня.

      – У тебя тоже возникли сложности?

      – Что?

      – Точно! Ты должен с ней поговорить. Она и тебе поможет.

      – Мне? – удивился я. – В чем?

      – Справиться с необходимостью контролировать других людей. Она пропишет тебе что-нибудь от этого. Она дает мне лекарство, помогающее избавляться от голосов. Вот и тебе выпишет какой-нибудь рецепт.

      – Неплохая мысль.

      – Можешь отправляться к ней сам. А когда вернешься, расскажешь, что она думает о тебе.

      – Нет, мы поедем к ней вместе.

      Брат облизнул губы, стал сжимать и разжимать кулаки. У него пересохло во рту. Охватившее его волнение становилось все заметнее.

      – Она будет ждать нас в одиннадцать, – напомнил я.

      – Одиннадцать, одиннадцать, одиннадцать, – повторил он, закатив глаза и словно стараясь припомнить, какие еще дела в его ежедневнике могут быть назначены на этот час.

      – Уверен, ты в это время свободен, – сказал я. – Нам нужно будет выехать из дома в десять тридцать.

      Брат поднялся со стула, отнес свою миску к раковине и принялся споласкивать ее. Обычно он оставлял грязную посуду мне, так что нетрудно было сообразить, до какой степени ему не хотелось продолжать разговор.

      – Не пытайся увильнуть, Томас!

      – Но у меня действительно много работы, – произнес он, направляясь к двери из кухни. – Ты просто не понимаешь, насколько она важна.

      – По дороге я разрешу тебе пользоваться джи-пи-эс.

      Брат замер на месте.

      – У тебя есть навигатор?

      – Встроенный в приборную панель.

      Он посмотрел на стенной шкаф рядом с входной дверью, где висела его верхняя одежда.

      – Тогда поехали прямо сейчас.

      – Еще только половина девятого. Мне не хочется два часа просидеть в приемной врача.

      Томас задумался.

      – Хорошо, я буду готов к десяти тридцати. Но ты должен обещать, что тоже обсудишь с доктором свое поведение.

      – Даю слово, – сказал я.

      Когда Томас поднялся наверх, я закончил уборку