Посланец Шамбалы. Анатолий Гаврилов

под стол: деньги веером лежали на полу.

      Он снова сложил деньги в конверт, конверт опустил в карман и для верности пощупал его. Успокоившись, вышел из милиции и велел водителю везти его домой. Дома еще раз ощупал конверт: деньги были на месте.

      – Накрывай на стол, что-то я сегодня проголодался, – сказал он жене.

      После ужина снова полез в карман пиджака. Конверта с деньгами нет! Жена всё время находилась рядом и не могла его взять, а никого другого в квартире не было. Деньги словно испарились!

      «Неужели это проделки Соколова? Нет, этого не может быть! Не колдун же он в самом деле… А может, так оно и есть?»

      Полковник нервно заходил по комнате.

      «Посадить в камеру? Но это уже было. Натравить бандитов? Тоже было, да они наверняка и не возьмутся больше за такое дело, все суеверными стали. Остаётся одно – заказать Соколова киллеру, но сделать это должен Резаный. Я не могу засветиться в этом деле», – рассуждал полковник.

      Весь оставшийся вечер история с конвертом не выходила у него из головы.

      Утром Русаков позвонил Резаному и назначил ему встречу в кафе. Приехав чуть раньше, заказал кофе и стал ждать Резаного. Когда тот пришел, не тратя время на прелюдии, сказал:

      – Я хочу, чтобы ты нашёл хорошего киллера и заказал Соколова.

      – Хороший киллер сидит у вас в милиции, – ответил Резаный.

      – Значит, надо найти другого. Нет в нашем городе, поищите в другом.

      – Молва о Соколове разошлась очень далеко, с ним уже никто не захочет связываться. Да и меня в это дело не впутывай. Лучший вариант – выпусти Коняхина, он за освобождение сделает всё что хочешь.

      Полковнику не нравился тон, каким с ним разговаривал Резаный, но поделать он ничего не мог, поэтому просто встал и ушёл, не расплатившись за кофе.

      Приехав в отделение, стал думать о том, как освободить Коняхина: «Какие есть против него улики? Выстрела он не успел сделать, а то, что лежал на чердаке с винтовкой… В этом случае ему можно предъявить только обвинение в незаконном хранении и ношении оружия, значит, можно его выпустить под подписку о невыезде».

      Русаков вызвал следователя, который вёл дело Коняхина:

      – Как продвигается расследование?

      – Да дело ведь ясное, товарищ полковник, взяли с поличным, сидеть ему теперь как минимум два года.

      – А может, какие-то нарушения допущены при задержании со стороны майора Быкова, может, что-то не так оформили? Есть ли отпечатки пальцев на винтовке?

      – Так у Быкова всегда есть нарушения. Обыск в квартире Коняхина провел без понятых. Отпечатков на винтовке, конечно, нет, киллер работал в перчатках.

      – Слушай, капитан, так, может, выпустить его под залог?

      – Можно, товарищ полковник, если судья разрешит.

      – Ну, судью я беру на себя.

      Русаков спустился в подвал и велел караульному открыть камеру, в которой находился Коняхин. Оставшись с ним один на один, сразу, без предисловий, предложил убрать Соколова в обмен на освобождение. Коняхин