Один из леса. Андрей Левицкий

в землю прямо сквозь тряпку была воткнута палочка, и на нее, будто парус, надет лист фольги. Ох, умелец! Это он таким манером экранирует арты от взаимного излучения? Что они там излучали, никто толком не понимал, но лучше не держать артефакты вместе, могут возникнуть проблемы. Некоторые сталкеры считали, что арты глушат мозги, и, чтобы противостоять этому, обшивали фольгой подкладки шапок и ходили в них, как идиоты.

      – Бери, малой, – просипел старатель. – Бери, не пожалеешь.

      Я склонился ниже. «Живокост» был совсем мутным и едва светился.

      – Старый, – констатировал я.

      – Не бухти! – обиделся бомж и ткнул меня морщинистым пальцем в грудь. – Наговариваешь на товар! Нулевый арт!

      Я откинул его руку.

      – Таким «живокостом» только прыщи сводить. Сколько за «погремуху» хочешь?

      – Сто рублев.

      – Сколько? Да ты опупел, старый!

      – Цена нормальная! – засипел он. – Смотри, ядреная какая, налитая…

      Старатель поднял арт на ладони, демонстрируя во всей красе. Крупные пузыри, покрывающие часть «погремушки», были бледно-оранжевыми. Ясно, наглоталась уже звуков…

      Я кивнул:

      – Ну правильно, подержанный арт. Вон расцветка какая… четвертак дам.

      – «Погремуху» почистить можно!

      – Так это целое дело.

      – Полтинник, – сипнул он, обдав меня перегаром.

      Донеслись приглушенные голоса, я глянул из-под капюшона – в дальнем конце пустыря, где стояли торговые палатки, появился отряд людей в черном. Далеко, не разобрать: то ли каратели, то ли просто банда какая-то.

      – За тридцать беру, – сказал я, протягивая руку.

      Он мотнул головой, накрыл арт ладонью.

      – Мало!

      Я выгреб из кармана горсть монет и показал ему:

      – Больше у меня нет. Тридцать – или торгуй свои старьем дальше.

      Старатель молчал, часто моргая красными глазами.

      – Вот ты тормоз, батя, – я ссыпал монеты на тряпицу, отвел его ладонь и осторожно взял «погремушку».

      Люди приближались, теперь были видны черные каски на головах. Точно – каратели Хана.

      – Мало… – начал старатель.

      – Заткнись уже! – разозлился я. – На самом деле я тебе переплачиваю, вроде ты сам не знаешь. Еще ту сумку давай, тогда в расчете!

      Артефакт в руке был теплым и едва слышно гудел. Я схватил лежащую на земле сумочку из шкуры зайца, сунул в нее «погремуху», выпрямился и, нагнув голову, быстро пошел прочь.

* * *

      В зарослях у берега реки, которая днем унесла тело Борзого, было тихо. Вставив магазин в приемник ТОЗа, я начал быстро передергивать затвор, досылая патроны в патронник. Выбрасыватель с отражателем исправно делали свое дело, с лязгом вышвыривая их через верхнее окно патронника. Задвинув пустой магазин в гнездо, которое мы с Мишей сделали в раскладном прикладе, я взял другой, снарядил его, вставил в приемник и тоже проверил, перещелкав все патроны. Повторил процедуру еще раз, удовлетворенно кивнул и сложил приклад.

      Начало