Белое солнце России. Александр Логачев

пуля-дура.

      Если удастся установить, что за магия такая породила тот зеленый дым, каким народом та магия практиковалась, где проклятый народец проживал, глядишь, и можно будет распутать клубок древних загадок, а там уж и добраться до какой-нибудь берестяной грамоты, где описывается путь домой. Но долог путь к заветной грамоте, и первым препятствием на пути стоит этот лагерь для военнопленных.

      Вот чего Алексей не опасался, так это расспросов, откуда у тебя, мил человек, странного вида папироски с желтым кончиком, а также железнодорожный билет небывалого вида с безумной датой, бумажные деньги, напечатанные в третьем тысячелетии, и жетон санкт-петербургского метро. Не опасался, потому что от всякого мелкого хлама его карманы освободили те, кто брал в плен. Ничего не оставили, даже носового платка. Может, их что-то и удивило, но вряд ли они с кем-либо поделились удивлением – потому что пришлось бы признаваться в мародёрстве (в частности, в том, что сперли у русского пленника высокие ботинки на шнуровке, отличные ботинки, между прочим). А скорее всего, эти славные немецкие парни просто вообще поленились над чем-либо задумываться и выкинули непонятное и бесполезное барахло в канаву со словами: «Эти русише мужик есть большой загадк».

      Из унаследованных от будущего вещей еще остаются тельник, камуфляж и трусы. Тельник, он и в пятнадцатом году тельник. В камуфляже, в общем-то, нет ничего диковинного-предиковинного, до чего никак не допрыгнуть технологиям 15-го года. А трусы можно никому и не показывать, во избежание вопросов вроде: «Откель такие, касатик, уж не японские ли? А сам-то не японский ли ты шпиен будешь, а, касатик?»

      И все же как быть, как держаться, что наплести?

      А может, правду рассказать? В здешнем плену хватает образованных людей: доктор, полковник, дворяне всякие. «А представь себе, – сказал себе Алексей, – что в твоей вчерашней жизни к тебе подвалил бы некто с заявлением, дескать, я – гость из будущего, дите ого-го какого века. Поверил бы ты, несмотря на всю твою техническую, фантастическую, теоретическую продвинутость? Поверил бы такому господину? Особенно если у этого господина еще и перевязана голова…»

      Нет, ни с кем не стоит делиться сокровенным, не поймут. А лучше будет разыгрывать недоумка… Недоумка, конечно, сильно сказано, неточно сказано и неверно, но мысль постепенно нащупывает твердую почву.

      И наконец Алексей придумал, что ему делать. На помощь пришли воспоминания о замечательном советском фильме «Они сражались за Родину». Вспомнился ему персонаж Вячеслава Тихонова…

      Короче говоря, Алексей решил изображать контуженого. Глухота, заикание, доходящее до полного непроизнесения слов, карандаш выпадает из трясущихся пальцев, нервная дрожь и обмороки. А дальше разберемся, в конце концов от контузии можно выздороветь в одночасье. Ну не готов он прямо сейчас к подробным расспросам! Надо хотя бы оглядеться, привыкнуть, окончательно увериться в реальности происходящего.

      Сейчас же изобразим приступ. Тело на полу,