Снайпер в Афгане. Порванные души. Глеб Бобров

совершенно точно знаю, откуда эта сказочка пошла… С третьей палатки!

      Рядом с первой, нашей, стояла вторая, совершенно пустая, только деревянный пол и железный двухъярусник. Дальше последняя, третья. Сестра-близнец второй. И вот в ней, в третьей, почему-то всегда висело, вероятно сушилось, солдатское белье. Видимо, из прачечной. Но на улице ноль – плюс пять. Вот оно так и сохло – неделями. И по нему, по этому белью, ходили бэтээры. Строем! Нет – колоннами! Как на парадах. Такого количества вшей в одном месте нигде больше увидеть было невозможно. Да еще таких крупных! Это же все-таки не головная, а бельевая вошь. Мы ее потом у молодых вычисляли по характерному блеску яиц на изнанках швов белья и одежды – так эту тварь практически не видно. Но это уже после лета 83-го, а до того… дембеля на построениях перед отправкой мудя чесали. Вот откуда у этой страшилки ноги растут… А то рассказывали: «Завернешь вошь в кусок теста, испечешь и съешь – наутро с глаз желтизна сойдет!» Или еще лучше: «На секретных заводах вывели такую породу вшей, что за день вражеского солдата досуха высасывают, а плодятся, как атомные мыши!»

      Две недели нас лечили, а потом отправили лечиться «по-настоящему». В Фергану. Летели все вместе, в одном самолете, и «лимоны», и раненые. Деды насобирали чарза, вместе с ранеными натыкивали его под гипсы и повязки: думали, шмонать будут. Какой там! Кому мы нужны… не дембельская партия.

      Одним словом, доехали до Ферганы уже ночью, но зато очень весело! Жаль только, города я так и не увидел. Говорили – красивый, старинный.

* * *

      Вот он, Союз, тихо и спокойно. Почти как дома. С утра до вечера по госпитальной радиоточке «Учкудук» и «Миллион алых роз». Кормят как в детсадовской столовой, спим на простынях, ходим в пижамах, халатах и… тапочках. Можно подойти в столовку и спокойно взять в любое время чай. Сладкий. Незапланированный. Иногда, если остается, то и хлеб, просто фантастика.

      Деды типа умерли. Спать можно днем, можно ночью. Никто не строит. Старослужащие есть, но им не до нас. Идет бойкая торговля вывезенным планом. Местные ходоки всех подряд хватают в коридорах и на улице за халаты: «Чарз есть?» В глазах надежда и нездоровый блеск.

      Еще все помешаны на теме «позвонить домой». Городской телефон в отделении отсутствует, выход за пределы инфекционки запрещен. Руководство обещает выделить день для звонков с центральной управы госпиталя. За десять дней нашего пребывания в Фергане так ничего и не решилось.

      Вроде как сошелся с Толиком. Оказался неплохим парнишкой. Правда, себе на уме. Пока валялись в карантине и «летали» в Кундузе, как-то сами по себе выживали. А в Союзе после всех перетасовок остались вдвоем: с одного батальона и оба духи.

      Толян относился к той категории людей, с которыми дружить не сильно получается. Они сами по себе. Совместное мероприятие (стащить жратвы у дедов) – вопросов нет: сговорились, стырили, заглотали быстренько и до следующей операции. Привет – привет, как дела – нормально, будь здоров – и ты не кашляй, все.

      И все равно вдвоем, уже вроде команда. Сам он парень не