Откройте ключом Хирона. Наталья Уфимцева

моя дорогая… да.

      Ком подступил к горлу и слезы стали наворачиваться на глаза, но она их не замечала. Реальность преломилась во времени. Она отчетливо представляла голос, и даже выражение лица своей придумщицы подруги: «Ты будешь бороться за свою жизнь потому, что она принадлежит не только тебе, но и тем, кто тебя очень любит!». Уже не хватало силы духа развернуть последний раз листочек, голова гудела, слезы текли по щекам. Изабелла, уткнувшись в подушку, горько плакала обо всем, что выпало на её долю, так и не дочитав новогоднее послание. Оно осталось лежать рядом с подаренными часами, тикающими жизнь в праздничной коробочке. И только спустя некоторое время, она успокоилась, взяла себя в руки и прочла:

      «Эти часы отсчитывают время, которое обязательно превратится в счастливые минуты без боли. Наше новое время без твоей болезни. Я в это верю, всей душой, всем сердцем, которое тебе дарю. Пусть оно стучит секундами в наше прекрасное завтра».

      Изабелла пообещала бороться. Прервав раздумья, позвонила Павлу Ивановичу, чем несказанно его обрадовала. Рубикон был перейден. Она решилась на операцию. И как только возникал беспокойный страх, и хотелось, превратившись в маленькую беззащитную девочку, спрятаться лицом в подушку, она читала послание своей Аленушки, и снова становилось сильной.

      Андрей

      Возникшие обстоятельства дела Изабеллы Юрьевны Вербицкой разворачивали следствие в совершенно другую плоскость. А в том, что эти два события: наезд на Вербицкую и убийство Алены Праздниковой – звенья одной цепи, следователь Степан Кузьмич Кошкин не сомневался.

      Кому понадобилось убивать дружелюбную воспитательницу детского садика? Ничем притягательным для преступника она, по мнению Кошкина, не обладала. Может эта Праздникова случайно стала свидетелем чего – либо тайного? Чего, например? Да и что в таком доме может быть тайным?

      Степан Кузьмич размышлял, странствуя по кабинету от окна к двери. Так лучше думалось. Остановился, достал румяный, испеченный утром пораньше заботливой женой, пирожок с капустой. Съел его бездумно. Евдокия готовила так, что мозг в момент поглощения любовно сотворенной ею пищей замирал и внимал всем вкусовым рецепторам заворожено. Допустим, вечер случившегося, что мог видеть в полумраке лестничного пролета убийца? Правильно: женщину в дорогой эксклюзивной шубе Изабеллы Вербицкой. Вопрос: кто ещё мог её одеть? Вернее не так, кто мог выйти из квартиры Вербицкой в её чудесной шубе, кроме её самой? Правильно, в принципе никто. Надо понять главное: кому выгодна её смерть. И тут вариант самый на первый взгляд притягательный – молодой муж. А что, завещания ещё нет. Как только оно появится, прекрасный юноша, возможно, многого лишится. Не возможно, а точно лишится, это касается французского наследства. Это вам не домик в деревне Петушки. Хотя для некоторых и Петушки – предел достижимого. На очереди в подкреплении организма дожидался не менее великолепный пирожок с картошечкой. Степан Кузьмич перекусил, раскачиваясь