Обаятельное чудовище. Лена Сокол

что она брюнетка, и в красно-рыжий у нее выкрашены лишь отдельные пряди, но зрелище, так похожее на короткое замыкание, вызывает у меня непреодолимый ступор.

      Я немею. Хочется присвистнуть, но получается только облизнуть пересохшие губы. Тело не слушается.

      Я пялюсь на ее рот, на пухлые губы правильной формы, на гневный взгляд сияющих черных глаз из-под полуопущенных век, нежную шею и молочно-бледную бархатную кожу, по которой почему-то очень хочется провести пальцами.

      И неожиданно получаю пощечину. С размаху. Хрясь!

      И у меня из глаз летят искры.

      «А у малышки тяжелая рука», – проносится в голове, пока я удивленно прикладываю ладонь к звенящей от боли щеке.

      В этот момент она возвращает свой шлем на прежнее место, выжимает сцепление, врубает первую передачу и резко рвет с места.

      – Эй, – только начинаю говорить я, оборачиваясь ей вслед.

      И вижу, как она ударяет левой ногой в бак моего Ducati. Байк заваливается на бок с глухим тупым звуком. Фоном к нему слышится треск пластмассы. А эта стерва, не дожидаясь моей реакции, пулей уносится прочь – в темноту летней ночи.

      Выругавшись, медленно подхожу к мотоциклу. Поднимаю и осматриваю его. Треснул правый обтекатель двигателя, замят глушитель.

      – Вот сука!

      Сажусь, завожу мотор, надеваю шлем, убираю подножку и срываю мотоцикл с места. Сильно закладываю вираж, набираю скорость и вторгаюсь в темноту ночных улиц злым ревом мотора.

      На таком видном байке ей не остаться надолго незамеченной в городе. И уж точно не спрятаться от моей ярости.

      Эта ночь больше не кажется мне обычной.

Марта

      Паркую байк прямо на подъездной дорожке и остервенело сдираю шлем с головы.

      – Придурок!

      Не знаю, почему меня все еще трясет. Может, я не была готова к тому, что ударят?

      И пусть это был просто тычок, всего лишь легкий удар по корпусу гермака[1], но он сработал как искра, вспыхнувшая в сознании. «Никто. Больше никто и никогда не посмеет тронуть меня! Я не позволю. Клянусь. Лучше сдохну, чем допущу повторение этого ужаса».

      Вешаю шлем на багажник, опускаю голову, упираюсь руками в сиденье и дышу. Вдох, выдох. Медленно считаю до десяти. Психолог рекомендовала этот способ, чтобы быстро привести дыхание в порядок. Ни черта не помогает! Будь она проклята со своими внушениями! Ни один ее совет не работает, стоит мне только вновь окунуться в черноту воспоминаний.

      Закрываю глаза, и в памяти вновь вспыхивают картинки.

      Безупречное лицо, неистово перекошенное от злости. Сверкающие гневом зеленые глаза – взгляд самого дьявола. Парень только приближается, а его ненависть режет меня на расстоянии. Мне довелось испытать много боли в своей жизни, но в последние месяцы я расслабилась и начала забывать, что значит быть жертвой. И вот этот удар.

      Моя голова дергается от неожиданности. Уши закладывает от хлопка по пластмассовому корпусу шлема. Парень ждет ответа, недовольно и даже брезгливо поджав красивые губы. Я прихожу в себя, рассматривая сквозь

1

Мотоциклетный шлем. (Прим. авт.) Все примечания, не обозначенные как Прим. авт., принадлежат редактору.