Devil ex machina. Марьяна Куприянова

жалко. Инстинкты берут свое. Оба были достаточно взрослыми, чтобы это понимать.

      В комнате горела лишь маленькая желтая лампа, в свете которой многие очертания терялись, а жадные взгляды оставались незаметны. Или же так просто казалось на задурманенную голову.

      – Налить тебе?

      – А что есть?

      – Остатки сливочного ликера с прошлой субботы.

      – Сибаритствуешь, сударь.

      – Ну а как же.

      Гена с хрустом в коленях присел на корточки и пошарил рукой под кроватью, пользуясь случаем принюхиваясь к Фаине.

      – А ты опять ром глушила.

      – Ну а как же, – самодовольно улыбнулась она и по-детски заболтала ногами.

      Миновало то время, когда феноменальный нюх Гены мог ее удивить.

      Парень достал красивую по форме бутылку, разлил ликер в рюмки на два мизинца, убрал бутылку обратно, плотно завинтив крышку. Бережет, отметила Фаина. Вкусный алкоголь в общежитии – ценная валюта. Ей ли этого не знать.

      Они выпили, многозначительно посмотрев друг на друга перед глотком. Вкус был ванильный, мягкий, как у домашнего заварного крема, не такой агрессивный, как у пиратского пойла, и долго держался на языке. Фаине стало хорошо. Музыка вечеринки здесь, почти у лестничного пролета, была слышна менее отчетливо, чем в ее комнате, освещение не резало глаз, да и вообще здесь был Гена в одних шортах, и его можно было потрогать, если изловчиться… Все равно Саша беспробудно спит.

      – Сколько еще это будет продолжаться, – вздохнула она.

      – Я уже ходил туда. Все лыка не вяжут, кроме, сама понимаешь, Яна. Этот – как всегда. Веселый, глаза блестят, а говорит и смотрит абсолютно адекватно. Ничем его не проймешь. Или он не пьет, как думаешь? Тогда зачем все это, если не ради пьянки…

      Но Фаину сейчас волновало другое.

      – И что он тебе сказал?

      – Да послал, конечно. Ему сама коменда разрешила. Станет он тут каких-то соседей слушать, ага.

      – За какие же заслуги, интересно.

      – Учитывая ее характер – трудно представить. Одно я знаю точно: коменда знает какого-то другого Яна. Не того хамелеона, которого знаем все мы.

      Они озадаченно помолчали.

      – Я очень хочу спать. Мне вставать завтра рано. Глаза болят, будто в них песок.

      – У меня капли есть.

      – Я уже закапала. Мне нужен сон, а не «Визин». У меня к нему, наверное, уже иммунитет. Не помогает ни черта, – Фаина потерла глаза кулаками, что вызвало неприятное пощипывание.

      – Можешь сходить. Но не думаю, что тебя там кто-то послушает.

      – Когда-то это должно закончиться.

      – Я собирался соорудить беруши. Только у меня нет ваты…

      – А ты пальцами попробуй, – участливо посоветовала она.

      – Очень смешно, Афина.

      Девушка скривилась. Колкостью за колкость. Именно Гена придумал ей это прозвище, и едва попадался случай, с радостью им пользовался. Но за вкусный ликер, гостеприимство и, самое главное, постоянный полураздетый