Живая функция. Рассказы. Часть вторая. Павел Патлусов

Долг никогда в удовольствие не бывает.

      – А тут я твою тещу видела. Она выглядит очень больной и старой. Ведь у тебя и перед ней долг.

      – Типун тебе на язык, – ответил Васильев отходя от вагончика Людмилы на рынке. Он достал из кармана знакомые уже нам ключи и хотел было потереть выступающую часть Приапа, которая уже так окислилась, что сравнялась по цвету с телом божества, но почему – то отложил своё намерение и понуро направился в сторону дома.

      Благовещение

      В это утро, в магазине бывшая учительница физики, а ныне пенсионерка и ревностная прихожанка местной церковной общины, встретила матушку Евлампию. Матушка глубоко спрятала своё лицо в повязанном наглухо кисейном платке. Дотошная прихожанка смогла увидеть у супруги местного батюшки, отца Сергия, синяки под глазами и серьёзный бубон, наплыв на верхней губе.

      – Матушка, да что с Вами? – удивилась Антонина – так наречена была в ЗАГСе бывшая учительница, – только не говорите, что упали. Я сама от своего благоверного носила подобные вещи. Неужели батюшка волю даёт рукам?

      – Не буду обманывать тебя Тоня: трудно мне с ним, если бы не дети, а их знаешь: у меня четверо, то ушла бы от него. Не первый раз такие «гостинцы» от него получаю, – с лёгкой слезинкой на глазах поведала о своей судьбе матушка Евлампия.

      – И какую вину он видит за тобой? – удивляется Антонина.

      – Считает, что при выходе за него замуж я не призналась, что была не девушкой.

      – Он у тебя точно сошёл с ума. Ведь бывают случаи, когда у девушки отсутствует, точнее – не имеется в наличии фактора девственности… Это сплошь и рядом. Пусть изучит анатомию и физиологию женщины. И это после рождения четырёх детей? Даже Христос прощал абсолютных грешниц. Он бы вспомнил о Марии Магдалине!

      – Не надо Тоня об этом судить. Только уж ты в приходе никому не говори. Хорошо! – попросила женщину матушка Евлампия. Прихожанка заверила, что не развяжет язык перед единоверцами. На этом разговор двух женщин и закончился.

      Вечером после вечерней службы Антонина подошла к отцу Сергию.

      – Батюшка, благословите меня на трудный разговор, – обратилась прихожанка к нему.

      – Благословляю, – улыбнувшись, потирая крест на животе, ответил он.

      – Вот когда наши мужики по пьянке бьют своих жён – это грех, ибо этим они нарушают венец, которым Господь их связал при венчании. Разве я не права?

      – Права, дочь моя.

      – А если батюшка свою жену кулаками учит, а не словом Божьим. Это как?

      – Неужели матушка Евлампия Вам пожалилась и тайны нашей семьи ушли в народ?

      – Не далее меня. Ведь Вы, батюшка, человек публичный и Ваш пример для нас прихожан значит многое, а так же Ваше отношение к семье. Хотелось бы, чтобы оно было не хуже Святого семейства.

      – Вашу позицию, Антонина, я понял, и на этом наш трудный разговор прервём.

      – Спасибо, батюшка, что не уклонились от трудного