Джинн из консервной банки. Людмила Милевская

состоянии. Как слону дробина. В общем, еле-еле, с большим трудом уговорил Ольгу Петровну заглотнуть полный флакончик.

      Павел Александрович заботливо посмотрел на жену:

      – И как?

      Ольга одарила пасынка признательным взглядом и брезгливо передернула плечами.

      – Брр! Гадость какая! – с гримаской отвращения призналась она. – До сих пор у меня изжога. Павел, твой сын настоящий экзекутор.

      Павел Александрович в тайне (даже от себя) ревновал жену к сыну. Теперь он остался доволен, одобряюще похлопал Георгия по плечу и со сдержанной нежностью сказал:

      – Молодец, сынок, вижу тебе можно доверить самое дорогое…

      Ольга обиженно дернула мужа за руку, стягивая внимание на себя.

      – Но, Павлуша, теперь, после такого лечения, вести автомобиль придется тебе. Сам понимаешь, эта гадость – пустырник – на чистом спирте.

      – Конечно, ангел мой, – согласился Павел Александрович, целуя жене пальчики.

      – Заодно полюбуешься, какое удовольствие путешествовать на этой консервной банке, – капризно надувая губки, сказала Ольга. – Кстати, банка лихо прыгает назад, перед тем как выкатиться вперед. Сегодня мы едва не столкнулись с новеньким «Порше». Какой-то болв…

      Ольга запнулась, но тут же нашлась: проглотив ругательство, она продолжила:

      – Какой-то болгарин припарковался к нам вплотную. Еле избежала аварии.

      Георгий злорадно усмехнулся, когда мачеха едва не «блеснула» своими хвалеными безупречными манерами, но Павел Александрович ничего предосудительного не заметил, а лишь ревниво поинтересовался:

      – Любовь моя, почему ты решила, что он болгарин? Ты что, с ним разговаривала?

      – Нет конечно. Георгий сказал мне, что он болгарин, и я поверила.

      Павел Александрович повернулся к сыну. В его глазах были вопрос и подозрение.

      «Опять на меня стрелки перевела, сучка,» – уже едва ли не восхищаясь наглостью Ольги подумал Георгий, но ответил отцу без запинки:

      – Это было видно по номерам «Порше».

      Благодаря мачехе он чрезвычайно развил сообразительность.

      Глава 3

      На радость Ольге, «опель» словно взбесился: по дороге из аэропорта он прыгал будто кузнечик. Лишь невероятным усилием воли удавалось Павлу Александровичу удержаться от крепких выражений в присутствии его утонченной жены.

      – Да, ты права, любовь моя, – констатировал он, въезжая в ворота своего дома и нервно вытирая со лба пот. – Завтра же поедем покупать тебе новый автомобиль. Этот «опель» свое отжил.

      Оглянувшись на сына, Павел Александрович добавил:

      – Во всяком случае он не для женщины.

      – Слава богу! – обрадовалась Ольга, бросаясь на шею мужу. – Я уже знаю, что мне нужно!

      Когда дело касалось трат, Павел Александрович становился сдержанным даже с женой.

      – Разберемся, разберемся, – сухо пробормотал он, степенно выходя из машины и галантно протягивая Ольге руку.

      Выпорхнув из «опеля», она снова повисла у мужа на шее.

      – Павлуша!