Дурдом на выезде. Людмила Милевская

обидно. И раздражает.

      Но особая обида для Аси в том состояла, что муж (этот подлец!) не упал на колени и не завопил: «Рыбка, родная, прости!»

      Муж был явно шокирован и взволнован, но… не перед женой, а перед какой-то чужой блондинкой. Та же (наглость какая!) возмущенно спросила:

      – В чем дело, Игорь? Ты уверял, что она носится по магазинам и раньше обеда никак не вернется.

      И Игорь (не ужас ли?!) растерянно залепетал:

      – Прости, я сам так считал, я оставил ей уйму денег, хватило б на месяц…

      Блондинка молчаливо поедала его презрительным взглядом. Чувствуя неубедительность своих аргументов, он обескуражено заключил:

      – Ума не приложу, что заставило ее так рано вернуться.

      Бесстыдство неслыханное! Родной муж оправдывается перед любовницей на глазах у жены!

      Да еще говорит о своей благоверной (верной, ужасно верной!) в третьем лице, словно она шкаф, или тумбочка, или рожок для обуви, или черт знает что!

      И потом, о чем он говорит, этот урод?!

      Он, кобель, оставил «ей» денег!

      ЕЙ!

      Что за «ей»?! И что это за деньги?

      Развратник! Свинья! И жлоб!

      Тут только к Асе пришло нужное слово.

      – Вон! – закричала она. – Вон из моей квартиры!

      Муж и блондинка слегка растерялись.

      – Кто – вон? – спросила она.

      Ася рявкнула:

      – Оба!

      – Рыбка, квартира, вообще-то, моя, – застенчиво напомнил супруг.

      – Ах, так! – вспыхнула Ася. – Тогда уйду я!

      Она развернулась, но уходить не спешила. Для этого не было абсолютно условий – ну никаких! Как можно уходить, если тебя за руки не хватают и останавливать не собираются? Этак и в самом деле уйдешь!

      Мерзавцам на радость!

      Игорь действительно жену не держал: или замешкался, или был в шоке.

      Александра по-своему расценила столь странное промедление. Другого поведения от мужа она и не ждала. Ася заранее знала: мужья в таких ситуациях женами не дорожат.

      А зачем дорожить по-пустому?

      Жене всегда можно поставить на вид, что она, бескультурная дура, дорогую гостью обидела – начальницу-сослуживицу-партнершу по бизнесу. При удачном повороте, можно даже заставить дуру-жену униженно извиняться за пошлые подозрения перед «благородной партнершей-сослуживицей-боссшей».

      Правильно! Куда она, эта жена, из капкана семейного счастья уйдет-денется-испарится?

      Разумеется, никуда!

      А вот любовница обидится и сбежит – ей-то что, этой любовнице. Кобелей на свете немеряно. При остром дефиците мужей.

      «Ну уж нет, – зло подумала Александра. – Глупостей от меня не дождетесь. Не на ту вы нарвались. Я вам сейчас покажу настоящий „форшмак“[5]!»

      Постояв секунду другую (для коллизии надо бы больше, да терпения не хватило), Ася резко повернулась к развратникам и шипяще спросила:

      – Значит так, да?! Вы посмели?! В моей спальне?! Вам это не сойдет! Я такой сейчас шум подниму! Весь город о вашем разврате узнает! И соседи! И мэр! И президент! – отчеканила зло она.

      И для убедительности

5

«Форшмак» – сильный и неожиданный ход, который вернет порядок в семью: сделает командиром жену, а мужа – солдатом. (В переводе с языка героини).