как вырасти порядочным человеком. Кроме него Владьке никто ничего не рассказывал, и он ему почти всегда верил. Но вот звезды и тысячи лет.... Это в голове у Владьки не укладывалось. Они ведь размером с крошку! Наверняка, если построить батут размером с город, до какой-нибудь такой звездочки можно легко допрыгнуть. Странно, что до этого еще никто не додумался. Может, кто-нибудь и додумался, но газет теть Вера не выписывала, а в телевизоре что-то сломалось, остался только звук, без картинки, и сейчас он служил не самой удобной полкой для рассады. С него все время что-то само по себе падало, ломалось и рассыпалось, а получал за это Владька, поэтому он обходил его стороной. У дед Пети же всегда показывали лишь черно-белые скучные передачи, и Владьке это было не интересно. Но ведь размер определить на глаз не сложно. Большим был соседский гараж, с высоты которого было так круто прыгать в пышный сугроб зимой; гигантской была швабра теть Веры, которой она часто огревала Владьку за провинности; бесконечно длинной была дорога сюда, к папке; и огромным на этом пути было сжимающее горло чувство, что он заблудится, уйдет не туда, куда он намеревался, и не сможет увидеть папку. Все это было ощутимых размеров. А то, что не ощутимо, то, что невозможно почувствовать или увидеть, то не может быть большим, все это, скорее всего, неправда. Можно наболтать что угодно, а кто проверит? На прошлой неделе Владька сказал толстухе-соседке, зашедшей к ним в поисках теть Веры, когда ее не было дома, что та насмотрелась телевизора и уплыла на большом корабле в Италию, потому что в усмерть любила макароны и так хотела попробовать по-ихнему, что не могла больше ждать; и что она оставила по доброте их дом и огород всем ширяевским детям, и именно поэтому Владька делает из шатающихся досок забора трамплин для велосипедов. Она ему тогда не поверила. Вот почему? Теть Вера же и правда любила макароны. А соседка ведь еще и накричала, и еще обозвала как-то обидно, а позже все рассказала теть Вере. Та бесновалась пуще обычного. Отлупила почем зря. Почему тогда он должен верить всему, что говорят? Хотя обычно он верил дед Пете. И про Италию он тоже от него узнал.
Владька вдруг осознал, что его отсюда уводят, и обратно больше не пустят. Он так мечтал сюда попасть последние три года. Все говорили, что до этого места невозможно добраться. А он добрался все же. Чтобы только увидеть папку. А сейчас из-за этого злого мужика в форме он его не увидит. Куда его вообще ведут? Он не мог отсюда уйти, не сделав того, о чем мечтал.
Перевалов широким твердым шагом шел впереди, загораживая собой яркий свет заборных фонарей. Владька шел сзади. Он замедлил ход. Перевалов шел в прежнем темпе, не оборачиваясь. Владька остановился. Едва ступая на носочки расхлябанных ботинок, он осторожно попятился. Один шаг назад, второй, третий. Расстояние между ними стремительно увеличивалось. В потемках Перевалов казался двигающейся горой, а мальчик – маленьким камушком. Но в сердце камушка в этот миг нарастало мужество. Он бросился в сторону. Мягко и быстро, как напуганный хрустом веток заяц, он бежал сам
