Вобла в эстази, или Спецрейс для сумасшедшей Ники. Лариса Бесчастная

мышкой у него был спрятан пистолет… И несмотря на то, что после изменения имиджа я была сама на себя не похожа, идти напролом я не решилась и завернула в первый подъезд нашего «Г» – образного дома. Тут у меня жила юная модница, регулярно пользующая моими советами и мастерством, и я позвонила к ней в третью квартиру.

      На моё счастье она была дома и, позабыв о своём камуфляже, я радостно завопила:

      – Катюша, привет!..

      – Вы кто такая?!! – отшатнулась девушка, но из за её спины выглянул наш друг из собачьего племени по имени Джек и лизнул мне руку.

      Я сняла очки и заставила себя непринуждённо засмеяться:

      – Не узнаёшь, меня? Значит я хорошо потрудилась над своим новым имиджем…

      – О, Вероника Борисовна! – воскликнула Катюша и сочувственно поинтересовалась: – У вас что, кто-то умер? Вы в трауре?

      – Да нет, – поспешила отнекаться я, – это я так, прячусь… От назойливого ухажёра… – глаза у юной барышни заблестели от любопытства и я развила этот завлекательный сюжет: – Достал, зануда! Гоню его, гоню, а он не отлипает. Вот и сегодня торчит у подъезда, вход перекрыл. Катюша, мне нужна твоя помощь! Твоя и Джека. Пугните его как следует!

      – Это мы сию минуту, это для нас пустяки! – оживилась Катя и моментом влезла в свои кокетливые балетки. – Джек! Гулять!

      Джек – доберман в расцвете собачьих лет и весом всего килограммов на пять меньше моего – с превеликой охотой рванулся в дверь и Катюша, ахнув и взмахивая поводком, бросилась за ним: «Стой, негодник! Без поводка нельзя!»

      Ну до чего же умный пёс! Делом доказывает, что крепко уважает меня: прямым намётом попёр на чужака! Видя такой поворот интриги, Катерина убавила прыть и позволила Джеку нагнать страху на «жениха». Тот ретировался в край двора и сконцентрировал внимание на том, как хрупкая девчонка управляется с матёрым зверем, а я, не спеша, зашла в свой подъезд. «Вот и славно, – усмехнулась я, взбегая через две ступеньки наверх, – первый раунд мой!».

      Мария Игнатьевна, она же тётя Муся, открыла мне сразу, едва пискнул звонок, и я с искренним удовольствием от встречи кинулась ей на грудь, одновременно отпихивая её подальше от входа и ногой захлопывая дверь. Такая мера предосторожности была отнюдь не лишней, поскольку радостный вопль соседки мог вылететь во двор и перекрыть лай Джека:

      – Никуша!!! Девочка моя!!! Наконец-то! Где ты пропадала? Тут к тебе жених косяком повалил: и звонят, и стучат и спрашивают. Со вчерашнего вечера…

      – И что вы им сказали? – обмирая страхом, спросила я свою общительную соседку, проходя за ней в кухню и втягивая носом аппетитный дух горячих пирогов.

      – Погоди, не всё разом, детка, – осадила меня та, ставя на огонь чайник, – вот чаёк заварю, пироги выставлю и поведаю тебе всё по порядку: и про ремонт, и про женихов и ещё, что спросишь. А ты, покуда я тут хлопочу, расскажи мне, как твоя бабушка поживает.

      Зная непреклонность Марии Игнатьевны, я покорилась и, усевшись за стол, принялась отчитываться о поездке в Астрахань. Особо я не распространялась