Русская кровь. Олег Кулагин

деревня не может вдруг обезлюдеть.

      Вышел на улицу. Дома справа и слева. Солнечные лучи блестят в стёклах. Деревянные заборы. Вроде всё как надо. Только ни одной дорожки не протоптано к воротам. Густая, непримятая травка. И колея посреди улицы успела зарости.

      Хм – м…

      А там и вовсе не осталось оконных рам. Какое-то тряпьё висит на заборе, полощется на ветру. Сломанный стул брошен у открытых дверей.

      Чуть дальше я увидел ржавую сетку от железной кровати. Прямо поперёк дороги.

      Фигня какая-то…

      Куда все делись?

      Так и подмывает заорать: «Эй, люди!!! Есть кто живой!!!»

      Но орать я не стал. Отчего-то передумал.

      А когда хрустнула сухая ветка под ногой – дёрнулся, как ошпаренный.

      Уже не иду, а крадусь. Оглядываюсь на каждый шорох.

      Не выдержал. Сел отдохнуть на скамеечку. Нервы у меня и так расшатаны. Сколько можно! Хочется покоя и медицинской заботы… Чтобы многострадальные мозги встали на «место».

      Даже во рту пересохло. Водички бы холодной, родниковой…

      Или не родниковой. Какой угодно.

      Ага. Там, за кустами, маячит колодец. Насколько я помню, внутри должно быть прикреплённое к цепи ведро.

      Я подошёл ближе и разглядел выгоревшую табличку, прибитую к крышке деревянного сруба:

      «ВНИМАНИЕ! ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО!

      КОЛОДЕЦ ОБРАБОТАН СПЕЦХИМИКАТАМИ!»

      А чуть ниже – на английском:

      «DANGER! USE IS FORBIDDEN!

      WELL IS CHEMICALLY PROCESSED!»

      И маленький бледно-красный череп с костями.

      Они что сдурели?! Отравлять воду?

      Вот, гады!

      В сердцах я попробовал дернуть крышку.

      Наглухо заколочена.

      Солнышко ласково припекало. Ветерок холодил мою разгорячённую, исцарапанную физиономию. Щебетали мелкие пичужки. Природа радовалась ещё одному погожему летнему дню.

      А я всё думал: в какое же дрянное место меня угораздило забрести?

      Новые звуки прервали плавное течение мыслей.

      Хруст веток, чья-то ругань…

      Люди!

      Я встал со скамеечки и, осторожно ступая, двинулся на звуки. Может это и рискованно, но в конце-концов надо понять, где я? И как отсюда выбраться?

      Через несколько дворов я спустился в заросший бурьяном проулок. Свернул в сад. Вроде всё слышалось оттуда? Я застыл в неуверенности. И тут донеслась подсказка:

      – … Урою, змеёныша! – низкий, мужской голос. Довольно неприятный.

      Я даже засомневался. Потом нашёл в траве обломок кирпича – от разваленного погреба. И ощутил себя готовым для беседы.

      Обошёл терновник. Раздвинул кусты смородины.

      Открывшаяся картина не добавила оптимизма.

      – … Сучий потрох! – процедил крепкий тип в камуфляже и высоких чёрных ботинках.

      Это не приветствие. Тип стоял спиной и меня не видел. Он вообще был слишком увлечён – молотил ногами парнишку лет двенадцати.

      – …гни-ида!

      Паренёк лежал на земле. И закрывая руками голову, пытался увернуться от ударов. Только перевес был явно не на его стороне.

      Я вздохнул, сделал