Иосиф Бродский и Анна Ахматова. В глухонемой вселенной. Денис Ахапкин

диктует поэту, как именно прекрасное воспринимать.

      Хорошо известно многократно цитируемое определение Ахматовой, выводящее поэзию из этого общего чувства жизни:

      Когда б вы знали, из какого сора

      Растут стихи, не ведая стыда,

      Как желтый одуванчик у забора,

      Как лопухи и лебеда.

      Часто оно понимается ошибочно – как оправдание для поэта, который обращается к частным и незначащим темам, – но для Ахматовой таким сором становятся события единственной и неповторимой человеческой жизни. Борис Эйхенбаум уже в 1923 году сформулировал эту особенность творчества Ахматовой в целом: «Перед нами конкретные человеческие чувства, конкретная жизнь души, которая томится, радуется, печалится, негодует, ужасается, молится, просит и т. д. От стихотворения к стихотворению – точно от дня к дню. Стихи эти связываются в нашем воображении воедино, порождают образ живого человека, который каждое свое новое чувство, каждое новое событие своей жизни отмечает записью. Никаких особых тем, никаких отделов и циклов нет – перед нами как будто сплошная автобиография, сплошной дневник»³³.

      В поздней лирике Ахматовой появляются и тематизация, и циклизация, но вот это ощущение дневника, размышления над простыми событиями жизни – сохраняется. Конечно, сор Ахматовой – это не мусор и грязь. Здесь и пушкинский фламандской школы пестрый сор, и известная поэтическая декларация Иннокентия Анненского:

      И в мокром асфальте поэт

      Захочет, так счастье находит.

      В поэзии, как и в жизни, граница между высоким и низким неуловима, а любая попытка говорить только о возвышенном – неестественна. «Я не понимаю этих больших слов – „поэт“, „бильярд“», – иронически говорила Ахматова в таких случаях, как вспоминают многие ее собеседники.

      Вяч. Вс. Иванов пишет: «Ахматову занимал тот сор, из которого растут стихи („Когда б вы знали…“). Она говорила, что поэзия вырастает из таких обыденных речений, как „Не хотите ли чаю?“. И из них нужно сделать стихи. В этом для нее было и чудо поэзии, и невыносимые трудности сочинения стихов»³⁴. Вот оно – то «введение фрагментов прямой речи в стих», о котором говорила В. Полухина в приведенной выше цитате.

      И Ахматовой, и Бродскому была близка позиция Стендаля, считавшего, что роль писателя – отражать в равной мере и возвышенное, и обыденное. В «Красном и черном» Стендаль писал: «Роман – это зеркало, с которым идешь по большой дороге. То оно отражает лазурь небосвода, то грязные лужи и ухабы. Идет человек, взвалив на себя это зеркало, а вы этого человека обвиняете в безнравственности! Его зеркало отражает грязь, а вы обвиняете зеркало!»³⁵

      Бродский, кстати, вспоминает это выражение в стихотворении «Сидя в тени»:

      …дети смотрят в ту даль,

      куда, точно грош в горсти,

      зеркало, что Стендаль

      брал с собой, не внести.

      Эти строки – о смерти, но и о победе творчества, о