Пегий пес, бегущий краем моря. Чингиз Айтматов

– война, открывшая Айтматову глаза на трудные и голодные будни его земляков. Он работал секретарем сельсовета, учетчиком в тракторной бригаде. Сразу после войны Айтматов поступил учиться в зооветтехникум, затем в сельскохозяйственный институт. В начале 1950-х годов он печатает первые рассказы, сотрудничает в газетах, пять лет работает корреспондентом московской газеты «Правда» в Киргизии. Но дело, конечно, не в этой внешней, житейской биографии: гораздо важнее напряженное духовное взросление молодого Айтматова; оно проходило очень интенсивно и стремительно.

      Звездным часом в его творческой судьбе стала повесть «Джамиля» (1958), возвестившая о появлении крупного писателя. Вскоре Айтматов становится лауреатом Ленинской и Государственной премий, всемирно известным художником слова. Его повести и романы «Прощай, Гульсары!» (1966), «Белый пароход» (1970), «И дольше века длится день» (1980), «Плаха (1986)» переведены на десятки языков.

      В последние годы Чингиз Айтматов находился на дипломатической работе в Европе, но главным его делом оставалась литература, которая, по словам писателя, «должна самоотверженно нести свой крест – вторгаться в сложности жизни, с тем чтобы человек знал, любил, тревожился за все доброе, лучшее, достойное в себе, в людях, в обществе. В этом я вижу истинное назначение искусства».

      Владимир Воронов

      Пегий пес, бегущий краем моря

      Повесть

      Владимиру Санги

      В непроглядной, насыщенной летучей влагой и холодом приморской ночи, на всем протяжении Охотского побережья, по всему фронту суши и моря шла извечная, неукротимая борьба двух стихий – суша препятствовала движению моря, море не уставало наступать на сушу.

      Гудело и маялось море во тьме, набегая и расшибаясь на утесах. Надсадно ухала, отражая удары моря, каменно твердая земля.

      И вот так они в противоборстве от сотворения – с тех пор как день зачался днем, а ночь зачалась ночью, и впредь быть тому, все дни и все ночи, пока пребудут земля и вода в нескончаемом времени.

      Все дни и все ночи…

      Еще одна ночь протекала. Ночь накануне выхода в море. Не спал он той ночью. Первый раз в жизни не спал, первый раз в жизни изведал бессонницу. Уж очень хотелось, чтобы день наступил поскорее, чтобы ринуться в море. И слышал он, лежа на нерпичьей шкуре, как едва уловимо подрагивала под ним земля от ударов моря и как грохотали и маялись волны в заливе. Не спал он, вслушиваясь в ночь…

      А ведь когда-то все было по-иному. Теперь такое невозможно даже представить себе, об этом теперь никто знать не знает, не догадывается даже, что, не будь в ту издавнюю пору утки Лувр, мир мог бы устроиться совсем по-другому – суша не противостояла бы воде, а вода не противостояла бы суше. Ведь в самом начале – в изначале начал – земли в природе вовсе не было, ни пылиночки даже. Кругом простиралась вода, только вода. Вода возникла сама из себя, в круговерти своей – в черных безднах, в безмерных пучинах. И катились волны по волнам, растекались