НикитА. Виктор Улин

полезного.

      – Во-первых, учитель всегда прав и потому никогда не относится к себе критически. А во-вторых, у него нет развития. Каждые пять или шесть – или сколько там в нынешней школе – лет возвращается к дебилам прежнего возраста.

      – Это ты точно, – я кивнула еще раз. – Насчет дебилов. И вообще школа мне нафиг не нужна.

      – Согласен. Вместо того, чтобы учить выживанию в условиях России, непригодной для нормального человека…

      – И от залёта по дурости, – вставила я.

      – И от него тоже… – Олег вздохнул. – До сих пор, насколько я знаю, заставляют читать всякую чепуху вроде «Героя нашего времени

      – Ну да. «Княжна Мери мечтает о хере». Но это еще не все. Ты даже не представляешь, какая лабуда стоит в школьной программе. В седьмом классе, например, мы изучали «ВасилияТеркина

      – Да уж… Слов нет.

      – Правильно, – я с чувством кивнула. – Пустая трата времени. То же самое, как бы заставили ватными дисками мыть школьный коридор.

      – Не ты одна считаешь, что нынешнее обязательное среднее образование – миф.

      – Какое образование? – устав сидеть с поднятой ногой, я снова расположилась по-нормальному. – Класса до восьмого еще чему-то как бы учили. Весь девятый зубрили к ОГЭ, как автоматы. В десятом вообще было не пойми что. В одиннадцатом, не сомневаюсь, будет то же самое ради ЕГЭ, одна показуха и больше ничего.

      – По большому счету, нынешний школьный аттестат лучше просто купить. А время, освободившееся от школы, отдать изучению того, что нужно – не у пенсионерок в вязаных платьях, а в интернете.

      – Слушай, Олег, очень умная мысль. Ты вообще гораздо умнее, чем я думала.

      Я расправила платье на коленях.

      – Ты кто, вообще? Я ведь про тебя ничего не знаю.

      – В каком смысле «кто»? – переспросил мой потенциальный отчим. – Я…

      Замолчав, он поднял с блюдца чашку, расписанную синим по белому, отхлебнул, поставил, помолчал еще.

      –…Человек.

      – Я вижу, что ты – человек, а не обезьяна, – подтвердила я. – Кто ты по жизни? Кто ты есть? Кем ты сейчас работаешь?

      Вопрос девчонки серьезному мужчине мог казаться бредом.

      Но я заботилась о будущем своей мамы.

      И, ясное дело, о своем.

      – Когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки, как овечки…

      – задумчиво проговорил Олег.

      – В какой Портленд? – не поняла я и закинула ногу на ногу.

      В таком положении мои коленки были столь хороши, что от взгляда на саму себя мне иногда хотелось стать лесбиянкой.

      – Да ни в какой. Бывшая жена любила петь эту песню и у нее был ангельский серебряный голосок.

      – Она была маленькая?

      Вопрос вырвался сам собой.

      – Чуть ниже тебя. И грудь у нее была меньше.

      Обсуждение моих форм не выходило из формата общения.

      Мы были взрослыми людьми и могли не скрывать друг от друга, что у каждой женщины есть грудь и они все разные.

      – Но вообще очень на тебя похожа. В профиль – один-в-один.

      – А как ее звали?

      – Светлана.