Я, ангелица. Катажина Береника Мищук

проводил меня до самой двери и подождал, пока я ее открою. Нахмурился и помассировал лоб. Должно быть, голова у него разболелась еще сильнее.

      Я прижалась к нему.

      – Может, дать тебе обезболивающее? – предложила я.

      – Нет, сейчас пройдет. Просто пойду отосплюсь.

      – Ну, ладно. Тогда спокойной ночи. – Я поцеловала его в губы.

      – Доброй ночи, – ответил он.

      Я закрыла за ним дверь и побежала к окну, чтобы посмотреть, как он идет по улице. Разглядела во тьме его высокую фигуру. Он шел, опустив голову и засунув руки в карманы.

      Только когда он скрылся за поворотом, я заметила что-то на карнизе и открыла окно.

      На нем лежало длинное черное перо.

      2

      Несколько дней спустя я сидела на чрезвычайно скучных занятиях. На учебу я поехала на трамвае. В тот день, когда меня занесло, я пообещала себе, что снова начну ездить на машине, только когда растает снег. Рисковать я больше не собиралась.

      Делая вид, что внимательно слушаю все, что говорит преподаватель, я изучала инструкцию по заполнению личного подоходного налога.

      Ведущая семинара открыла последний слайд презентации, и мы увидели на нем любимую фразу студентов: «Конец. Спасибо за внимание».

      Я посмотрела на часы. Следующая лекция начиналась через полчаса. Идти не хотелось. Много я наверняка не пропущу, а Петруша вернулся со своих занятий уже несколько часов как. Я решила поехать к нему.

      – Вики, идешь на лекцию? – спросила Зуза, моя лучшая подруга.

      – Нет, поеду к Петреку, – ответила я.

      – Господи, ты влюбилась в него, как школьница, – прокомментировала она, закатывая глаза.

      Я не стала возражать или обижаться. Это была правда. Зуза просто констатировала факт. Факт, с которым я давно смирилась.

      Несмотря на снег и слякоть, я шла с улыбкой на губах. Сегодня у меня на носу были очень розовые, очень приторные очки.

      И снимать их мне не хотелось. Любовь – странная штука. У нее есть какие-то наркотические свойства.

      Я взглянула на часы. В этот час соседа Петрека еще не должно быть дома. Мы будем одни. Прекрасно!

      Общественный транспорт сегодня оказался, как никогда, на высоте: только я дошла до остановки, приехал мой автобус. Я довольно уселась на свободное место и поставила ноги на печку. Стекла дребезжали в старом «Икарусе» на каждом повороте, а подвеска скрипела, когда колеса попадали в выбоины.

      Я вышла на остановке на Торговой улице, рядом с базаром Ружицкого. Когда-то это было единственное такое место в Варшаве. При коммунистах здесь можно было достать практически все. А сейчас? Десять-пятнадцать грязных прилавков со свадебными платьями и туфлями – явно не лучшие для базара времена.

      Посмотрела на часы. Шестнадцать ноль шесть.

      Я спряталась в воротах, ища спасения от снега. Мокрые волосы прилипли к щекам. Рядом со мной, в черном плаще, небрежно расстегнутом у шеи, стоял красивый парень. Он откинул назад широкий капюшон, и снежинки оседали на его волосах и длинных черных ресницах.

      Уже