Я, ангелица. Катажина Береника Мищук

проехала мимо прохожего, который, не обращая на меня внимания, побежал дальше. Я почувствовала, как педаль тормоза отталкивает мою ногу, а педаль газа нажимается сама. Благодаря очередному повороту руля, «Корса» в последний момент миновала ограждение, отделяющее дорогу от трамвайных путей, и въехала на свободное парковочное место.

      – Фак, фак, фак, фак, – тихо бормотала я, судорожно сжимая теперь уже бесполезный руль.

      Какой-то мужчина вышел из-за дерева, под которым я стояла, и двинулся вперед, даже не обернувшись в мою сторону. Хорошо, что я по крайней мере его не сбила. В пылу борьбы с вырывавшимся рулем я совсем его не заметила.

      Красочно одетые прохожие быстро потеряли ко мне интерес. Их гнал вперед морозный северный ветер.

      Мотор машины тихо гудел. Теплый воздух скользил по моим щекам, пока я глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Я повернулась к пешеходному переходу, с которого уже давно исчез несостоявшийся самоубийца.

      Сделала глубокий вдох.

      – С сегодняшнего дня я езжу на трамваях, – пробормотала я себе под нос.

* * *

      Приглушенный свет не мог рассеять мрак, царивший внутри одного варшавского клуба. Мы терпеливо ждали, когда на сцену выйдет новая группа, основанная несколькими студентами.

      Напротив меня за столиком сидела моя однокурсница, Моника. Она откинула назад длинные светлые волосы и кокетливо взглянула на Мацека, соседа моего парня. Петр сидел рядом и держал меня за руку под столиком. Я сильнее сжала его пальцы. Он тепло улыбнулся.

      Моника посмотрела на меня и на Петрека и надула губы.

      – Сколько вы уже встречаетесь? Четыре месяца? – спросила она и, не дожидаясь нашего ответа, ехидно отметила: – Ужасно долго. Наверное, уже успели надоесть друг другу.

      Я терпеть ее не могла. Казалось, эта девушка делает все напоказ. Кроме того, она определенно была слишком красивой. Моника прекрасно об этом знала и сознательно пользовалась тем, что дала ей природа, представляя потенциальную опасность для всех влюбленных девушек. А еще у нее был противный характер.

      Сегодня мне приходилось терпеть ее присутствие, потому что она напросилась пойти с нами. Услышала, куда мы идем, и нам не удалось от нее отвязаться.

      На сцену начали подниматься члены группы.

      – У вокалиста шикарный голос, – взволнованно сказал Мацек, друг моего Петрека.

      По залу разнесся хрипловатый голос. Я бы поспорила насчет его «шикарности».

      – Схожу за пивом, – сказал в какой-то момент Петр. – Кому-нибудь взять?

      Мацек рьяно замахал рукой.

      – Мне с имбирным сиропом, – вставила Моника.

      Петрек направился к облепленному людьми бару. Пока его обслужат, пройдет много времени.

      Через какое-то время Моника взяла в руки свою сумочку и объявила:

      – Я в туалет.

      Мы выдохнули с облегчением. Больше десяти минут она рассуждала о том, какая тушь для ресниц лучше, чем успешно заглушала музыку.

      Петра все еще не было. Я поднялась со своего места,