Знатная полонянка. Лариса Олеговна Шкатула

ищет.

      По случаю возвращения дружины из похода на княжеском подворье закатили пир. Простому люду на площади столы накрыли, а знатные бояре и дворяне гости князя – были приглашены в палаты.

      Лучших родов девицы на выданье собрались в тот день на княжеском дворе. Затевали игры, хороводы водили, и всякая норовила своей красой князя в сердце поразить. Только мало веселился Всеволод. Видно, крепко сидела в сердце дорогая зазнобушка-жена. И как ни хотел он думать, что ещё объявится Настенька, а сердцем понимал, что навряд ли когда увидит её… Княжеское дитя рабом станет. Какое от таких мыслей веселье?!

      Как-то месяц спустя после похода вызвал к себе князь конюшего Лозу.

      – Много лет служил ты мне верой и правдой, дядька Даниил. Воин из тебя был справный, воспитатель добрый, и конюший – лучше не надо. Но что получается? Мой самый верный дворянин так и остался без достойной награды.

      – Для меня лучшая награда – служить тебе, князь.

      – Погоди, – Всеволод поднял руку. – За верную службу решил я тебя наградить.

      Он подал конюшему свиток.

      – Ты грамотный, читай.

      Лоза медленно прочитал свиток, все ещё не веря собственным глазам.

      – Село Холмы… с челядью… мне?!

      –Тебе.

      – Батюшка князь, ты меня изгоняешь? Чем я тебя прогневал?

      – Глупый ты, дядька! Бери село и правь разумно. Рано ты на покой удалился. Разве место на конюшне такому человеку, как ты? Хоть и седой, а я думаю, можешь ещё жениться, ребеночка завести. Меня вон все толкают: женись да женись! Даже батюшка Настенькин. И родня моя торопит: надо род продолжать…

      – Любят тебя все, потому плохого не пожелают. Прожили вы с Анастасией столько, сколько Бог дал, что же теперь поделаешь? Знаешь ты хоть одну женку, что домой от татар вернулась?

      –Чего не знаю, того не знаю.

      –То-то же! Потому, выходит, без толку её и ждать…

      – Ты не сказал, принимаешь ли мой дар?

      Лоза поклонился Всеволоду в пояс, а когда выпрямился, стало видно, что какая-то мысль мелькнула в его голове, изменив вдруг прошлые намерения. Будто он подумал: "А вдруг?" И кивнул головой.

      – Благодарствую, Всеволод Мстиславич!

      И то ли от этой самой нежданной мысли, то ли от щедрости воспитанника своего, распрямился Лоза. Приосанился.

      – Таким ты мне больше нравишься, – улыбнулся Всеволод. – Вспоминаю строгого дядьку Лозу… Завтра поутру отправимся твоё селение смотреть…

      Князь помолчал и добавил:

      – Хочу ещё к гадалке заехать. Той, помнишь, что Любомир привозил.

      – Как не помнить? – Лоза оживился, пожалуй, излишне горячо, но Всеволод, погруженный в свои мысли, этого не заметил. – С превеликой радостью тебя сопровожу. Вдруг и мне чего-нибудь нагадает?

      Выехали они ранним утром августа – князь, Любомир, Лоза и ещё пятеро княжеских дружинников. Холмы располагались не слишком далеко от Лебедяни, но из-за гадалки им пришлось делать крюк.

      Прозора в тот день гостей не ждала, и это было странно, потому что обычно