Жизнь под маской. Лариса Олеговна Шкатула

синяк, а рубашка была разодрана в клочья. Рядом с ним на полу сидели ещё несколько человек в таком же плачевном состоянии; один вообще лежал, не в силах подняться.

      Дверь камеры открылась, и в проеме возник вооруженный человек, который стал по списку читать фамилии. Ольга услышала одну: Зацепин. Другие остались в её голове многоточиями. Арестантов по коридору вывели в широкий, залитый солнцем двор. Там их поставили у стены, сплошь выщербленной пулями. Ольга увидела и стоящего напротив, рядом с вооруженными солдатами, белогвардейца с неприятным ржущим смехом. "Ямщиков, – вспомнила она. – Вадим называл его Жеребой".

      – Зацепин, подумай, в последний раз тебе предлагаю! – крикнул Ямщиков.

      Видно, его предложение воспринималось Вадимом как недостойное, потому что, по-мальчишески свистнув, он скрутил Ямщикову фигу. Белогвардеец махнул рукой, грянул залп, и фигура Ольгиного мужа, надломившись, медленно осела на землю.

      Наверное, Ольга кричала. Потому что пришла она в себя от того, что Флинт обмывал её лицо холодной водой и приговаривал:

      – Успокойся, Оленька, успокойся!

      – Вадима убили! – сказала ему Ольга и разрыдалась.

      Глава пятая

      "Уж не погоня ли?" – испугался было Ян, но телега подъехала поближе, и юноша увидел на ней двух незнакомых казаков в форменных фуражках и выгоревших гимнастерках без знаков отличия.

      – Хлопчик, далеко путь держишь?

      – В город, – объяснил Ян.

      Они переглянулись.

      – Сидай, пидвизем трохи… Яка тебе у городе надобность, колы не секрет?

      – Работу ищу.

      – Работу у городе? Ты звидкиль такый взявся?

      – С Украины.

      – А там шо, своей работы нема?

      – Так вышло.

      – Ось, дывысь, Грицко, яка смила людына! Аж с самой Украины!

      Казаки балагурили и вроде добродушно посмеивались над Яном, но в том, как они переглядывались между собой, не было и намека на шутливость.

      – А бумага у тебя имеется: кто ты, откуда? Может, разбойник какой…

      – Что вы, дяденьки, у меня метрика есть…

      Метрику – свой единственный документ – Ян берег как зеницу ока. Он догадывался, что в такое смутное время, когда никто никому не верит, бумажка с печатью, выданная ещё в то время, когда в России был закон, должна вызывать уважение. Потому старался в чужие руки её надолго не отдавать. Когда писарь в отряде у красных взял метрику, чтобы записать сведения из неё в какие-то списки, Ян терпеливо сидел рядом и ждал, когда его драгоценная бумага освободится.

      Белые метрику, правда, не забрали – они собирались извести Яна со всем его содержимым.

      А контрабандисты и не подумали искать документ за подкладкой.

      Казаки тоже спросили про документ… Дался он им!

      – А говор-то у тебя, хлопчик, не хохляцкий…

      Янек замолчал и ушёл в себя: взялись подвезти, так везите! А то устраивают допросы, точно жандармы! Но казаки и не подумали оставлять его в покое, так наперебой