Время для звезд. Роберт Хайнлайн

попробовал и не смог. Тощий схватил мою ногу и стал массировать. Я завопил.

      – Предоставь это мне, я был тренером.

      Толстый знал, что делает. Я вскрикнул, когда его большие пальцы впились мне в икры, и он тут же остановился.

      – Что, слишком грубо?

      Я не смог даже ничего выговорить.

      Он все разминал меня и приговаривал почти игриво:

      – Пять дней при восьми g – это не прогулочка… Ничего, восстановишься. Тим, давай шприц…

      Тощий вогнал мне иглу в левое бедро. Укола я почти не почувствовал.

      Толстый рывком усадил меня и сунул в руки чашку. Я подумал, что это вода, но оказалось что-то другое, и я поперхнулся. Толстый подождал, потом снова протянул мне чашку:

      – Теперь пей.

      Я выпил.

      – Ладно, вставай. Каникулы закончились.

      Пол заходил ходуном, и я схватился за Толстого, пережидая головокружение.

      – Где мы? – прохрипел я.

      Толстый ухмыльнулся, как будто готовился отмочить невероятно смешную шутку:

      – На Плутоне, конечно. Славное местечко, прямо курорт.

      – Заткнись. Пусть пошевеливается.

      – Встряхнись, малыш. Не заставляй хозяина ждать.

      Плутон! Не может быть; никто не забирался так далеко. Да что там, никто еще не пытался долететь хотя бы до спутников Юпитера. А Плутон гораздо дальше…

      Мозги совершенно не работали. Последняя передряга напрочь вышибла меня из колеи, и я уже отказывался верить тому, что испытал на собственной шкуре.

      Но Плутон!

      Удивляться времени не дали; мы полезли в скафандры. Я и не надеялся, что Оскара тоже прихватили, и так обрадовался, что обо всем забыл. С ним не церемонились, просто свалили на пол. Я наклонился над ним, превозмогая судорогу во всех мышцах, и осмотрел. Кажется, целехонек.

      – Надевай! – приказал Толстый. – Хватит копаться.

      – Ладно, – ответил я почти радостно. Потом замялся. – Знаете, у меня кончился воздух.

      – Разуй глаза, – велел Толстый.

      Я вгляделся. За спиной висели заряженные баллоны с кислородно-гелиевой смесью.

      – Хотя, – добавил он, – если бы насчет тебя не распорядился хозяин, ты бы у меня не то что воздуха – вони лимбургского сыра не получил бы. Ты у нас слямзил два баллона, геологический молоток, веревку… а она на Земле стоит четыре девяносто пять. Когда-нибудь, – пообещал он беззлобно, – ты мне возместишь убытки.

      – Заткнись, – сказал Тощий. – Пошли.

      Я расправил Оскара, влез внутрь, включил индикатор цвета крови и застегнулся. Потом надел шлем. В скафандре мне сразу полегчало.

      – Штатно?

      Штатно! – подтвердил Оскар.

      – Далековато от дома нас занесло.

      Зато воздух есть. Выше нос и челюсть вперед!

      Это мне напомнило, что надо проверить подбородком вентиль. Все работало. Не хватало моего ножа, молотка и веревки… но это уже мелочи. Главное, что все штатно.

      Вслед за Тощим я вышел из каюты. Толстый конвоировал. В коридоре мы разминулись с черверотым, но, хоть меня и передернуло,