Время для звезд. Роберт Хайнлайн

а теперь вызывай станцию Томбо.

      – Чибис, вызывай Томбо, – сказал я.

      Она молчала. Я так испугался, что даже очухался.

      – Станция Томбо, прием! Прием! – Я поднялся на колени, встал на ноги. – Станция Томбо, слышите меня? Помогите! Помогите!

      Мне ответили:

      – Вас слышу!

      – Помогите! Мэйдэй![12] Умирает девочка! Помогите!

      Вдруг у меня прямо перед глазами очутились огромные блестящие купола, высокие башни, радиотелескопы, гигантская камера Шмидта. Я, запинаясь, шагнул вперед и крикнул по-французски:

      – M’aidez!

      Открылся огромный люк, из него выкатился вездеход. Голос в наушниках сказал:

      – Мы идем. Оставайтесь на месте. Конец связи.

      Вездеход затормозил около меня. Из него выбрался человек, подошел и прижался шлемом. Я воскликнул:

      – Помогите внести ее внутрь!

      В ответ я услышал:

      – Ты доставляешь хлопоты, браток. Не люблю тех, кто доставляет хлопоты.

      Вслед за первым из вездехода выбрался второй, побольше и потолще. Тот, что поменьше, поднял какую-то штуку, похожую на фотоаппарат, и направил ее на меня. Это последнее, что я помню.

      Глава 7

      Не знаю, везли они нас обратно на вездеходе или Лиловый выслал корабль. В сознание меня вернула крепкая пощечина, и я обнаружил, что лежу на полу. Охаживал меня Тощий – тот, кого Толстый звал Тимом. Я дернулся дать сдачи, но не смог и шевельнуться – что-то вроде смирительной рубашки спеленало меня как мумию. Я взвизгнул от боли.

      Тощий схватил меня за волосы, вздернул голову и попытался засунуть в рот большую таблетку.

      Я попытался его укусить.

      Он врезал мне еще сильнее и вновь попробовал запихнуть таблетку. Выражение его физиономии было тем же, что и при нашей первой встрече. Угрожающим.

      – Да ешь, малец.

      Я скосил глаза на Толстого.

      – Съешь, – повторил он. – У тебя впереди пять очень плохих дней.

      Я съел. Не потому, что послушался, а потому, что одной рукой мне зажали нос, а другой протолкнули таблетку в рот, когда я наконец его раскрыл. Жирняга поднес чашку воды; тут я не сопротивлялся, пить хотелось.

      Тощий вогнал мне в плечо лошадиный шприц. Я высказал все, что о нем думаю, а вообще-то, я такими нехорошими словами пользуюсь редко. Тощий, словно глухой, даже бровью не повел; Толстый хихикнул. Я перевел взгляд на него.

      – Ты тоже, – простонал я слабо, – продажная шкура.

      Толстый неодобрительно поцокал языком.

      – Радуйся, что мы вам жизнь спасли. – И добавил: – Только это была не моя идея, – по мне, вы просто жалкие неудачники. Но хозяину вы нужны живыми.

      – Заткнись, – сказал Тощий. – Пристегни его голову.

      – Да пусть хоть шею свернет. Самим бы пристегнуться. Хозяин ждать не будет.

      Тощий взглянул на часы:

      – Четыре минуты.

      Толстый торопливо закрепил мне голову ремнем, потом они оба поспешно что-то проглотили и вкололи себе. Я как мог наблюдал.

      Снова я на пиратском корабле. Тот же светящийся потолок, те же стены. Они приволокли меня в свой кубрик. Их

12

Международный сигнал бедствия в радиотелефонной связи.