Чехов и евреи по дневникам, переписке и воспоминаниям современников. Марк Уральский

форме.

      В декабре 1899 г. А.П. Чехов писал из Ялты редактору «Журнала для всех» В.С. Миролюбову: «Скажите Тану, чтобы он выслал мне свою книжку. Я о ней слышу и читаю много хорошего, а купить негде, да и совестно покупать книгу земляка». «Чукотские рассказы» были отправлены автором Чехову. ‹…› На странице с предисловием Тана – дарственная надпись: «Антону Чехову на память о таганрогских огнях от автора».

      В 1899 г. В.Г. Богораз по приглашению американских ученых уехал в США, откуда отправился в экспедицию на Дальний Восток. Экспедиция была организована американским Музеем естественной истории «для установления круготихоокеанских связей между Азией и Америкой» [ТАН (I)].

      Ученый собирал этнографический материал у чукчей, коряков, ительменов. До 1904 г. работал в Музее естественной истории куратором этнографической коллекции. На английском языке готовил к печати монографию «Чукчи», которая получила всемирное признание. В России продолжали выходить из печати его произведения.

      Неизвестно, читал ли А.П. Чехов <его> произведения. В личной библиотеке их нет. Но ведь упоминал он в переписке о стихах Тана. Возможно, и эти издания приносил ему кто-то из знакомых. Между тем Владимир Германович побывал в Берлине, Париже, Лондоне, затем снова уехал в Америку. Он писал: «Когда я вернулся в Россию поздней осенью 1904 г., Чехова уже не было на свете». Приехав в Таганрог, Богораз разыскал соучеников по гимназии, вспоминал с ними о детстве и о Чехове. В том числе и о каменном доме П.Е. Чехова «на углу Елизаветинской улицы (также Конторской)», который купил «обыватель Селиванов». «Недавно он был продан еврейскому благотворительному обществу за 5 000 рублей ‹…› Я посетил этот чеховский дом в один унылый осенний вечер. ‹…› Везде узкие кровати, старые люди с седыми бородами, но комнаты остались без всяких изменений. Тот же странный полуподвальный вход и рядом деревянное крылечко без перил, похожее на приставную лестницу, те же неожиданные окна под самым потолком. Соседний дом <М.Е. Чехова> … по-прежнему принадлежит его вдове и сыну Владимиру Митрофановичу, двоюродному брату Антона Павловича Чехова. В этой семье сохраняется культ имени Чехова. Здесь можно услышать много интересных рассказов о тех суровых расправах, которые тогда отцы чинили над детьми. В самые опасные моменты молодой Чехов спасался в соседний гостеприимный домик, ибо здесь господствовали другие нравы. У Владимира Митрофановича на стенах висят портреты Чехова разных эпох» [АЛФЕР(II). С. 56–58].

      В отличие от многих своих современников Антон Чехов революционными идеями пропитан не был. Ни он, ни его братья не имели никакого касательства к упомянутому Тан-Богоразом гимназическому кружку, в противном случае в их личной переписке и воспоминаниях что-нибудь да проскользнуло бы на счет такого неординарного случая. Что касается Надежды Малаксиано, то, по-видимому, А.П. Чехову было известно о гибели супругов Сигида[54], возможно, он слышал и о ссылке Н. Богораза [АЛФЕР(II). С. 50–56].

      В конце 1870-х гг. в России прошёл десяток

54

Надежда Малаксиано (в замужестве Сигида), учившаяся в таганрогской женской Мариинской гимназии вместе с М.П. Чеховой, покончила жизнь самоубийством в Карийской каторжной тюрьме (1890 г.) в знак протеста против жестокого телесного наказания – ста ударам розгами, которому она была подвергнута по приказу начальника каторги, получившему от нее за свои издевательства над заключенными пощечину. Ее муж (фиктивный брак) Аким Сигида умер в том же году по дороге на Сахалин. Оба они были осуждены в 1888 г. за устройство «в Таганроге для целей противоправительственной пропаганды тайной типографии». По дороге на остров Сахалин Чехов, проплывая по Шилке, видел Усть-Кару, где погибла и похоронена Надежда Сигида. В письмах он сообщал и о каторге, и о всеобщем возмущении здесь по поводу ”карийской трагедии“ [КАРТРАГ].