Ласковый голос смерти. Элизабет Хейнс

и смех молодежи. Более чем подходящее место.

      За стойкой появилась барменша – молодая крашеная блондинка с длинной косой через плечо.

      – Слушаю вас?

      – Кока-колу и пинту «Джона Смита», пожалуйста, – сказал я, протягивая ей банкноту.

      Пока она наливала пиво, я оглянулся на мою новую спутницу: сидела там, где я ее оставил, нервно теребя рукава куртки, словно в очереди к зубному врачу или перед собеседованием. Я много лет размышлял, как завоевать женщину, а в действительности все оказалось до смешного просто. Нужно лишь говорить ей, что делать.

      Я принес напитки за столик и сел напротив нее.

      – Как вас зовут? – спросила она.

      – Джон, – ответил я, выбрав имя наугад – каждый раз новое в подтверждение того факта, что для каждой из них я становился другим человеком.

      – Джон, – повторила она, словно наслаждаясь вкусом слова.

      – А вас?

      – Лея.

      – Вас зовут Лея, – повторил я. – Хорошо.

      Она взяла стакан и отпила колы, не задавая вопросов и даже не удивляясь странному строению моих фраз. Именно в этот момент я понял – она моя, моя целиком, и я могу делать с ней, что захочу. Нам с Леей много о чем предстояло поговорить. Мне хотелось услышать ее историю, хотелось, чтобы она рассказала о своих несчастьях, страхах и утраченных надеждах. И теперь я знаю, как ей помочь.

      Аннабель

      – Как в том чертовом Бридженде, – сказал Триггер, бросая на свой захламленный стол экземпляр «Брайарстоун кроникл».

      – В Бридженде? – переспросила я. – Ты про самоубийства подростков?

      – Угу, что-то вроде того. И прежде чем ты что-нибудь скажешь – я знаю, что все они умерли по естественным причинам.

      Я промолчала. На самом деле естественными были далеко не все смерти – в отчете, который предоставили нам коронеры, значилось, что двое умерли вследствие алкоголизма, а один от передозировки барбитуратов. Еще семеро, похоже, от голода. Подобную смерть тоже можно было назвать естественной, но если бы они хотя бы иногда ели, то, скорее всего, были бы живы.

      – А теперь чертовы газетчики, похоже, об этом пронюхали. Попомни мои слова, хлопот не оберешься. Я вчера говорил с Дэйвом Моррисом – знаешь Дэйва? Дежурный инспектор в диспетчерской, раньше работал в дорожной полиции.

      Я кивнула, лишь бы не выслушивать детальный доклад о карьере Дэйва Морриса.

      – Он говорит, что им поступает куча звонков от соседей, спасибо прессе. Каждые пять минут: «Мы давно не видели старушку из соседнего дома» или «Какой-то странный запах, будто кто-то умер». На всякий случай они посылают патрули, но это уже начинает их раздражать.

      Я улыбнулась в надежде, что он не ждет от меня извинений. Можно подумать, я во всем виновата лишь потому, что обратила на проблему внимание.

      На этот раз день выдался солнечный. Я закончила сравнительный анализ и переслала копии Энди Фросту, Биллу, Триггеру и всем прочим заинтересованным лицам, – может, хоть кто-то за них возьмется. На самом деле в отчете было не так уж много данных сверх того, что я уже откопала; графики