Я – Васька из Кокошино. Иван Федорович Панюхин

начало рождения планеты, начало формирования Солнечной системы, начало зарождения материи и прочие начала. Самая наименьшая материальная частица не может быть наименьшей, если она материальна: она в свою очередь должна состоять из ещё меньших частиц. Человек хочет добраться до конца наименьших частиц, «коли сам конечен», как сказал Леонов. Вселенная не имеет конца ни в сторону наибольшего, ни в сторону наименьшего. Там, где кончается доступная человеческим познаниям среда, созданная наименьшими материальными частицами, там начинается другая, недоступная человеческим познаниям среда, создающая наименьшие материальные частицы».

      Эта дядина Серёжина беседа явно была предназначена не для моих понятий, но мне ничего не оставалось, как лежать да слушать. Пусть, думаю, философствует. Тем более, что кое-что я всё-таки понимал, а потому лежал и слушал.

      «Между наименьшими материальными частицами, – продолжал дядя Серёжа, – находится та недоступная человеческим пониманиям среда, в которой частицы «плавают» и «питаются». Проще говоря, наименьшие материальные частицы строятся из материалов той, нам неведомой среды, в которой они «плавают». Безвоздушное пространство не есть абсолютная материальная пустота. Если бы оно было абсолютной материальной пустотой, световые и магнитные волны были бы невозможны: ничто – не колеблется. Абсолютная пустота не может обуславливать скорость движения света. Электромагнитные и световые волны – явление материальное. Если звуковые волны – это колебание известных человеку материалов (ощутимой среды), то электромагнитные и световые волны – это колебания межмолекулярной среды, человеком неощутимой. Человек не в состоянии познать всю материальную природу, так как она бесконечна как в сторону малого, так и в сторону большого».

      Дядя Серёжа помолчал и с не меньшим пылом стал развивать свои мысли дальше.

      «Звуковые волны имеют одну скорость, световые – другую. Почему? Звуковые волны – это колебания молекулярной среды, более тяжёлой, чем межмолекулярная. А за межмолекулярной в сторону малого следует какая-то другая среда со своими, ещё более быстрыми, волнами, нам неизвестными, нами не ощутимыми. Так и в сторону великого – за молекулярной средой следует космическая среда, состоящая из солнечных систем. И опять же эта среда имеет свои колебания с проявлением результатов от них. И уж конечно в миллиарды миллиардов раз эти колебания тяжелей и медленней молекулярных. Что они создают? Уж конечно не свет, не звук, а нечто нам недоступное. За космической средой следует другая среда».

      Дядя Серёжа как-то разом остановился, посмотрел на меня и улыбнулся. «Не сердись, не скучай, Васька, скоро придут». – «Кто?» – спрашиваю. «Бабоньки. Чего ради мы тут время коротаем?» – «Уж больно мудрёная у тебя философия, дядя Серёжа», – говорю. «А я, Васька, не столько для тебя говорю, сколько для себя. Вот рассуждаю и не знаю, в чём я прав, в чём нет. Не с кем мне на эту тему поделиться. Расти быстрей, да спорить будем».

      Дядя