Эмигрантка в Стране Вечного Праздника. Диана Луч

пяти лет, вечным запахом алкогольного перегара изо рта, а из подмышек – телесной немытости, взглядом, сфокусированном при разговоре с женщинами на их бюстах, поразительной малограмотностью, отсутствием чувства юмора, деликатности и много чего другого, в некоторой степени скомпенсированного наличием большого стажа работы воспитателями детских летних лагерей. Так бы Марку с Эрнестом на этой должности и работать до самой пенсии, играя с малышнёй в догоняшки и организуя ночные пляски вокруг костра, если бы не случайное знакомство с каким-то высокопоставленным чиновником, который помог им создать фирму по организации детских праздников. Набив на этом руку, бывшие воспитатели пошли ещё дальше и приступили к реализации следующего проекта – курсов по подготовке аниматоров. Попутно поясню, что аниматоры – это артисты, изображающие на детских развлекательных мероприятиях персонажей из известных сказок, мультипликационных и художественных фильмов: разбойников, пиратов, волшебников, принцесс, рыцарей, различных животных, и т.п. Ничто не вечно под луной, и в какой-то момент интерес к курсам аниматоров пошел на убыль. Тогда Марк с Эрнестом переименовали их в курсы подготовки воспитателей групп продлённого дня, оставив содержание обучения прежним. Ничего иного, кроме как прыгать перед детьми в костюме какой-нибудь обезьяны, так называемые «педагоги» не умели, а обучаться чему-то новому в их планы не входило.

      Все свои лекции Марк с Эрнестом читали по бумажке, спотыкаясь на каждом слове и озвучивая смысловые паузы протяжным мычанием. Было бы лучше, если бы они ни на минуту не отрывали от неё взгляда, поскольку, когда это происходило, оба преподавателя начинали нести ужасную ахинею, противоречащую не только базовым правилам педагогики, но и обычному здравому смыслу. Аналогично директорам курсов, такими же образовательно-воспитательными навыками отличался набранный ими преподавательский состав. Одну из преподавательниц, по имени Алекса, при первом же знакомстве я мысленно окрестила Трындычихой. На занятиях она трещала без умолку, путаясь в своих же собственных объяснениях, и, как следствие, разобраться в том, что эта преподавательница пыталась донести до слушателей курсов, было совершенно невозможно. Хотя сторонний человек, не имеющий никакого отношения к педагогике, наверняка решил бы, что говорливость Алексы свидетельствовала о её преподавательском рвении. На это, по-видимому, Трындычиха и рассчитывала. На одном занятии она говорила, говорила, говорила и договорилась до того, что забыла отпустить нас на положенный перерыв. На следующий день из-за её невнимательности приключился другой казус. Не обратив внимания на то, что один из учеников отправился в помещение туалета, расположенное в боковом отсеке аудитории, она закрыла её на ключ и ушла вместе с нами на перерыв. Когда же спустя двадцать минут Алекса открыла аудиторию и застала его одиноко сидящим в зале, то, ехидно хихикнув, разрешила этому парню отправиться на положенный перерыв и даже