Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии). V.S.

напитки на капоте автомобиля и не торопился заканчивать трапезу. Минут через десять мимо прошествовала толпа пьяных ребят. Мне пришло на ум моё давнишнее умозаключение: лучше пасть жертвой коварства, чем тупости. Вскоре я уже гнал на восток, разрезая ночную мглу светом единственной работающей фары.

      Несмотря на то, что у меня не горела одна фара, меня ни разу не остановили дорожные полицейские, даже в, мать её, республике Чувашия, I am lucky-man, не иначе!

      Усталость взяла верх, и я свернул с дороги. Мне приснился сон: я был в числе делегации, которая явилась на двор какому-то древнему царю; на званом ужине царь, в числе прочих увеселений, представлял послам слепого рассказчика, фантазия которого рисовала перед слушателями удивительные миры. Нам объяснили, что сразу после рождения будущий рассказчик был специально ослеплён, и с тех пор познавал окружающий мир только по рассказам других людей; в частности к слепцу был приставлен особый человек, который читал ему художественную литературу. Только слепой рассказчик собрался удивить всех собравшихся очередным рассказом, как я проснулся.

      После четырёхчасового сна (с двенадцати до шестнадцати) в трёхстах километрах от Казани, я проснулся ужасно перегретым и искусанным комарами. Мне срочно нужно было выпить фруктового сока, а потом пол-литра газированной минералки. Я рванул с поля, на котором спал и через десять минут подъехал к магазину. Получив необходимое количество жидкости, мой организм захотел курить и плакать. Первое я тут же осуществил, второе отложил на потом. Требовалось сменить пластинку, поскольку после сна я – другой человек. Поискав радио и наткнувшись на какую-то доисторическую песню: «Там, все-все там, все-все там, все-все там, Ждет меня Амстердам». – Ещё не хватало! Я поставил Сплина, которого недолго слушал в самом начале пути. Немного помотав вперёд, я нашёл «старые добрые» песни и, на этот раз, вникая в каждое слово, начал слушать. По времени ехать оставалось ещё часов пять-шесть. «Я не хочу, я не хочу, я не хочу домой», – читал мои мысли Васильев. Мне стало совсем печально. Если подумать, то дома у меня не было. Была квартира в Казани, которая принадлежала маме и, был недостроенный дом под Петербургом, который принадлежал папе. Я, за последние восемь лет, переезжал туда-сюда несколько раз; менял города и работы. Не менее четырёх раз я говорил (отцу, матери, Тони, Аркадию, Мсти, себе), что приезжаю в тот или другой город навсегда. Теперь я поумнел до того, что помалкиваю на эту и некоторые другие темы. Окончание любого путешествия – маленькая смерть. Я старался не останавливаться надолго. Папа мне много раз рассказывал один и тот же анекдот про старого еврея, который несколько раз уезжал на ПМЖ в Израиль из Союза и несколько раз возвращался обратно, имея в виду, что я такой же; «…когда ответственные товарищи поставили перед ним ультиматум об окончательном выборе, задав ему вопрос: «выбирайте – где вам по-настоящему хорошо!» старый еврей ответил: «по-настоящему хорошо мне в дороге». Предпоследними