Попались, которые кусались!. Валерий Гусев

Куриный. И не на кубиках. На живой курице.

      Грета подпрыгнула от радости, будто все поняла. И «живая» курица ее любимая пища. С самого раннего детства.

      Мама сняла с сушилки свою любимую красную миску, наполнила ее супом до краев.

      Грета лакала его так яростно, словно не ела со дня своего рождения. Ее брюшко угрожающе раздувалось прямо у нас на глазах. Как воздушный шар. Того и гляди лопнет.

      Долакала, вылизала миску, подняла мордашку, облизнулась.

      – Бедная девочка, – сказала мама. – Еще хочешь? – И налила ей добавку.

      Бедная девочка и со второй миской управилась в два счета. Мама вздохнула:

      – Отец, наверное, не кормил ее в дороге.

      Грета тем временем плюхнулась на бок и мгновенно уснула, мордочка – в миске.

      – Тихо, – сказала нам мама. – Нужно устроить ее поудобнее.

      Она осторожно взяла Грету на руки, прямо как ребенка, и унесла в комнату.

      Когда мама вернулась, мы молча сидели за столом. И вопросительно на нее смотрели.

      – Я уложила ее в кресло, – шепотом сообщила мама, – и накрыла пледом.

      А мы на нее молча смотрели. Мама приподняла крышку суповой кастрюли, заглянула в нее и смутилась.

      – Ну, хотите яичницу пожарю? Надо же было ее накормить. Она с дороги…

      – Сирота, – поддержал Алешка. – А нас можно не кормить. Мы, слава богу, не сироты.

      – Не кричи, – сказал я. – Собачку разбудишь.

      – Вы бессердечные мальчишки, – обиделась мама. – Вам жалко для такой крохи тарелки супа.

      – Кастрюльки, – уточнил Алешка.

      – А ты бы лучше лужу в прихожей вытер.

      Почему вытереть в прихожей лужу лучше, чем пообедать, мы так и не поняли.

      Папа вернулся вечером. Грета уже освоилась, выспалась, съела нашу яичницу и запила ее молоком. Когда папа позвонил в дверь, она помчалась в прихожую и звонко затявкала. А когда узнала папу, то бросилась его обнимать, подпрыгивая и визжа от счастья.

      – Я договорился, – сказал папа, переобуваясь. – Отдай тапочку… Ее возьмут в наш питомник. Еще и заплатят за нее.

      – Друзей не продают, – сказала мама.

      – Когда это вы успели подружиться? – Папа выпрямился во весь рост.

      – Тысячу лет назад, – сказал Алешка. – Ты что, не знал?

      Папа все понял и, похоже, остался доволен. Но произнес:

      – Собака в доме – это серьезно. Это ответственность.

      – Справимся, – сказала мама. – Я ее буду кормить, Лешка – лужи вытирать, Димка – гулять и воспитывать.

      – А я? – спросил папа.

      – А ты свое дело уже сделал, – отрезала мама. И не понять – сердится она на него или не очень.

      Грета осталась у нас. И нас стало пятеро.

      Мама сразу сказала, что в семье появился еще один ребенок. Причем озорной, любопытный, шустрый.

      Сначала мы все на Гретку то удивлялись, то обижались, то сердились. Она ворвалась в наш дом, как маленький, но очень вредный ураган. Грета трепала нашу обувь, она несколько раз перекусила телефонный провод. Причем два раза, когда папа разговаривал