Шум. Ася

если ей показалось это ненормальным, то уже ничего её не остановит. После обследования врачи не нашли патологий, только незначительные отклонения, связанные с индивидуальным темпом развития органов. В процессе развития репродуктивных органов, нет строгих нормативных значений размеров органов, так как все девочки индивидуальны. Но мама не хотела слышать такого объяснения моих отклонений. Вопрос врачу был задан предельно чётко: «что можно сделать, для того чтобы у моей дочери началась менструация?». На что последовал вполне логичный ответ – принятие гормональных таблеток. С этого момента я начала активно набирать вес. Мне это не нравилось. Но мама меня не слушала, «Раз врач назначил, значит тебе это необходимо. Не выёбывайся, я на твои таблетки и так кучу денег отдаю, лучше не беси меня!» Примерно одно и тоже я слышала от мамы после каждой попытки убедить её в ненужности приёма таких серьезных препаратов, от которых мне ещё чаще хотелось плакать, от которых я поправлялась, от которых меня тошнило. Чем закончился этот мамин эксперимент с моим здоровьем? В первый же месяц приема того ужасного препарата, менструация наступила, однако, прекратилась вместе с отказом от таблеток. Мой организм не созрел для этих дней, я это чувствовала еще до начала приёма гормонов, но моё мнение никого не интересовало, как всегда. Ни маму, ни врача. А мама снова потащила меня к врачу сразу же после чего мне назначили другие гормоны, на что я сказала: «Я больше не буду пить гормоны до 18 лет, еще не время». Все эти разногласия приводили к жутким скандалам, и мама меня выгнала жить к бабушке.

      Это был самый лучший год в моей жизни. Я так мечтала об этом. Жить без мамы. Бабушка меня всегда любила, однако я поняла это только с возрастом. После очередной ссоры мама опять меня выгнала из дома. Только на этот раз мама не пришла за мной через пару дней. Не приказала собирать вещи и идти домой. Она спокойна сказала: «иди домой, собирай вещи и уёбывай из нашей жизни». Я сначала не поверила, но мама была настроена решительно. Я пришла домой, по дороге зашла к бабушке в магазин за пустыми коробками для вещей, и принялась беспорядочно скидывать вещи. Я не верила своему счастью. Думала, мама вернёт меня домой через пару дней, как это было всегда. Но, к счастью, она этого не сделала. Я боялась, что она в любой момент меня заберёт, как только у неё испортится настроение. Но она меня не трогала вообще. Не звонила, не разговаривала, не приходила к бабушке в гости, ведь там была я. Месяца 3, наверное, она со мной не разговаривала. Обижалась на меня. Я отказывалась любить отчима, говорила маме, какой он гадкий человек. А она его любила до беспамятства. Чтобы я не мешала им строить «семью», мама просто избавилась от меня. Но я не обижалась. Я радовалась всем сердцем. Но, в то же время сильно переживала за Соню. Ведь теперь все домашние дела, животные и вообще всё ляжет на её хрупкие плечики. Но в то же время, я понимала, мне необходим отдых. И изменить я всё равно ничего не смогу. Я отгоняла все мысли о Соне, что было нереально сложно. От самих мыслей о том, как трудно одной маленькой