Призраки графской усадьбы. Валерий Гусев

согласился молодой человек. – Где-то в запасниках, в архивах графа, бывшего владельца этого дома. Если интересно, я как-нибудь ее разыщу. – Гусар снова вытянул палаш из ножен и положил его на столик. – А сейчас вам пора, отроки. Мы закрываемся. Заходите в другой раз. Спросите Сашу – меня Сашей зовут.

      – Вот что, – решил Колька, когда они вышли из музея. – Ты, Миха, брось свои замогильные бредни. Если правда, что экспонаты иногда меняют свои места, значит, кто-то в самом деле бродит по музею ночами и что-то в нем ищет. А светит себе – свечами. И записочки эти – неспроста.

      – Что ты предлагаешь? – спросил Костик.

      – Предлагаю наблюдать за музеем. И днем, и ночью. По очереди.

      – Чур моя очередь последняя, – воскликнул Миха. – Не люблю я привидения с глазами из стен. Однозначно.

      Ребята прошли немного по аллее и уселись на скамью рядом с мраморной женщиной, которую Миха за ее вид обозвал Мегерой Милосской.

      Смеркалось. Из музея вышел Саша с какой-то светловолосой девушкой, запер двери и, проходя мимо «отроков», подмигнул им.

      – Так и будем сидеть? – спросил Миха, поерзав на холодном камне скамьи. – Домой хочу. Нам еще плыть два часа.

      Быстро темнело. Сквозь густые кроны лип пыталась пробиться ранняя луна. Здание музея теряло свои очертания, пугало черными провалами окон.

      – Между прочим, – деревянно проговорил Миха, – там, за музеем, – кладбище.

      – Тихо ты! – Колька привстал, будто что-то услышал. – Смотрите! – и он протянул руку к дому.

      В черной глубине одного из окон вдруг возник слабый огонек.

      – Начинается… – прошептал Миха. – Поехали домой. Однозначно.

      Огонек меж тем дрогнул и поплыл. Будто кто-то невидимый нес свечу, прикрывая ее язычок ладонью.

      Это действительно было жутковато: пустой старинный дом со зловещей репутацией, запертый снаружи, – и плывущий в нем огонек! У ребят дыхание перехватило.

      Огонек продолжал свое загадочное движение, последовательно появляясь в окнах. Иногда он задерживался, приостанавливался, опускался. Или, напротив, поднимался к потолку, будто кто-то хотел что-то внимательнее разглядеть при его слабом свете.

      Потом он исчез в глубине здания.

      Ребята перевели дух.

      – Все, – решительно выдохнул Миха. – Хватит этих зрелищ не для слабонервных. Пошли в милицию.

      – А если это просто сторож ходит? – осадил его Колька. – Над тобой давно не смеялись?

      – А чего делать-то? И на кой нам это надо?

      – Вот что, парни, – сказал Костик, – по-моему, дело тут серьезное. Для начала нужно поговорить с этим Сашей. Предупредить его. А потом…

      – Потом, – задумчиво перебил его Колька, – потом я бы в засаду сел.

      – Где?

      – В музее.

      – Кто ж тебе позволит?

      – Кого ж я буду спрашивать? – в тон Михе ответил Колька. – Нужно перед закрытием музея там спрятаться.

      – Ты даешь! Однозначно! А если нас засекут? Не отбрешешься. Докажи, что не верблюд. Не, – протянул Миха, – и сам не пойду, и