Я – судья. Божий дар. Татьяна Устинова

в завидовской бане.

      Мы ехали, дождь стучал в стекла, Кирилл снял руку с руля и положил мне на ладонь. И мне стало так хорошо, так надежно… Хотелось ехать и ехать без конца, всю жизнь, и чтобы его рука лежала на моей.

      На заправке мы купили кофе в бумажных стаканчиках и какие-то плюшки. И они были горячими, и кофе пах замечательно, а потом мы остановились в лесу, и я нашла красный подосиновик, и привезла его домой, и он долго еще лежал на куске мха на подоконнике, и каждый раз, когда я на него смотрела, – чувствовала запах леса и вспоминала, как мы шли по промокшей жухлой листве и как из-под листьев выскочила лягушка, почему-то не впавшая еще в спячку.

      Потом было много поездок – мы постоянно куда-то ездили, летали, плавали: в Париж на выходные, в Лапландию на Рождество, в Киев среди недели просто потому, что захотелось зайти в Лавру… Почему я вспоминаю именно эту дурацкую лягушку?

      Я одним глотком допила чай и сердито шваркнула чашку в раковину. Не будь дурой, Лена. Все в прошлом. Дело закрыто. Решение окончательное, обжалованию не подлежит.

      Я поставила в этой истории точку. Даже ушла со старой работы. Ладно, чего уж там, не ушла я вовсе, а сбежала. Вынуждена была сбежать. И казенная квартира не имеет к этому никакого отношения. Если бы Кирилл не подставил меня, прекрасно по сей день сидела бы в прокуратуре.

      Я налила еще чаю. Хватит, Лена. Ты хотела оставить все это в прошлом, начать жизнь с чистого листа? Хотела. Вот и начинай. Благо у тебя для этого есть все возможности.

      Новая работа, новая квартира, в которую мы должны переехать на днях… Как сказала бы бабушка – осталось сменить прическу и мужчину… Насчет прически, между прочим, стоит подумать. Вот возьму и перекрашусь в блондинку. А мужчины… Нет. Никаких больше мужчин. Не хочу. Вот не хочу, и все. У меня и без мужчин есть все, что надо человеку для счастья: два десятка томов нечитаных дел, ненаписанная статья, недоваренный борщ, непроверенные Сашкины уравнения… Господи, да ведь у нас же еще английский!

      – Сашка! – крикнула я. – Имей совесть! Хватит болтать! Я не хочу всю ночь сидеть над твоими уравнениями в одиночестве, пока ты там обсуждаешь мальчиков со своей Дашей! Клади трубку и иди сюда!

      Недовольная Сашка появилась на пороге через две минуты. Она явно на меня дулась.

      – Нечего дуться, – сказала я. – Домашнее задание, в конце концов, твое. Не понимаю, почему я с ним сижу, а тебе плевать.

      – Потому что мне все равно, что поставят в четверти по алгебре, – честно сказала Сашка. – А тебе нет.

      Честность – это наш конек.

      – Ладно, – согласилась я. – Считай, что это мои личные заморочки. Я не стану ничего мотивировать, просто будь любезна пойти и переделать алгебру, и чтобы мы больше к этому разговору не возвращались. Решишь задание – можешь сколько угодно беседовать с Дашей, хотя лично я не думаю, что эти беседы тебя сильно обогатят интеллектуально.

      – Господи, чем тебе Даша-то не нравится? – спросила Сашка.

      Даша мне не нравилась всем. Не нравилось, что, разговаривая с