The Fate. Виктория Александровна Лебедева

испарились, Алистер остался сидеть один в едва освещенной от его собственной материи комнате. Она вдруг засияла светло-голубым свечением и начала все больше освещать пространство вокруг так, что оно стало напоминать Галактиду. Он придумал вокруг невесомость Галактиды, воссоздал картинку из Вселенной, с мириадами звезд вокруг, сверкающих, каждая по – своему, и начал прокручивать все воспоминания во внутренней памяти, которые были засекречены от всех особым кодом. За них его могли бы обвинить в сбое, он это прекрасно знал. Но что он мог с этим поделать?

      Среди них было все, что теперь не имело никакого значения, но было прожито и невольно пропущено через себя – и грустные и счастливые моменты, эмоции – которые было не дозволено воспринимать за факт существующих. Но, черт возьми, они же были! Их что теперь, просто стереть из памяти? Как?! Они же прекрасны! Это просто немыслимо, но Алистер не мог этого допустить. Как же все, что создано?… как он может позволить этому просто угаснуть и стереться из памяти? Ладно людские тела, они бывают безобразными, но как же их души? Не все, конечно, но некоторые из них – это не нечто придуманное, это же живая материя, которая исцеляет, что делать с бесконечным количеством души, – ресурс, которого Алистер никогда не встречал в Галактиде прежде, и не встретит никогда, если позволит Земле вместе с этим ресурсом бесследно исчезнуть… Как же ОНА?

      Воспоминания, одно за другим загоралось на интерактивном, созданном Алистером экране, и грело его. Он понял, что такое человеческое тепло души – и как оно чудесным образом умеет восполнять все простые энергоресурсы, исцелять, зарождать новую жизнь и сохранять старую. Необъяснимое, не поддающееся логике или техническим расчетам, космическим формулам или трактовкам самих создателей – невидимое, невесомое – но существующее и великое, оно не повторяется. Эту силу он ощутил еще в 1944 году, когда только прибыл на Землю. И с самого первого дня он чувствовал, что это открытие изменит и перевернет все существующее в Галактиде.

      Алистер прожил на Земле всего часть одной и другую целую человеческую жизнь, но этих каких-то десятков лет хватило на то, чтобы космическая материя, фактически безэмоциональная, не способная ни на какие чувства, ожила, преобразовалась во что-то одушевленное. Перенимая черты характера и эмоции у своих двух человеческих тел, Алистер испытал на себе за это время и душевные муки, и счастье полноты, и страх потери и… любовь. Любовь. Любовь как космос – ей нет границ, ни видимых, ни сущих, она не объяснима и логична одновременно. Она велика и она бесцельна.

      «Я разделяю с тобой это», – неожиданно Алистер понял, что в комнате он уже не один, а воспоминания заворожили его настолько, что он не заметил попросту трансгрессии в пространстве. Тут же все картинки, звезды, воспоминания человеческих жизней испарились. Алистер стал огромной черной тучей от мгновенного напряжения.

      «Эстер, это сбой?» – подумал, отчаявшись, специально громко Алистер.

      «Друг мой, это душа», – с улыбкой подумал в ответ Эстер. Его