Давид. Ольга Которова

Мужчина вышел из машины и, не обращая на меня внимания, пошёл в дом в сопровождении своих охранников.

      Отлично, и сколько мне ещё тут сидеть? День, два, неделю? За целый день мне не принесли даже попить, хотя я просила у проходящих мимо охранников, которые шептались за моей спиной. Хотелось волком выть от бессилия. Неужели это конец? Как же тонка грань между счастьем и горем! Я не знала выхода из этого ада, который начался вчера. Как же пережить это?

      – Госпожа Иамзе, хозяин хочет, чтобы вы пришли на ужин, – проговорил у меня за спиной один из цепных псов Давида.

      – Я никуда не пойду. Пусть подавится своим ужином.

      Я знала, что за каждый мой отказ, от которого Давид превращался в бешеного зверя, мне придётся заплатить, и немало.

      – Мне приказали любой ценой доставить вас в ваши покои и приготовить вас к ужину.

      Охранник что-то сказал на неизвестном мне языке собаке, и та, виляя хвостом, радостно убежала, а тот смерил меня раздирающим и ненавистным взглядом, который, мне казалось, прожжёт меня до костей. В этом доме все смотрели на меня волком. Как будто я в чём-то виновата и они меня за это ненавидят. Вот если бы вы только знали, как я сама хочу сбежать отсюда, а главное, подальше от всех этих ненавистных мне взглядов!

      Зайдя в комнату, я увидела, что мой наряд уже висит на дверке шкафа, а из ванной доносятся приятные ароматы. Я сразу прошла в ванную комнату. Там и правда уже была наполнена ароматная горячая ванна.

      Я сняла свою одежду и погрузилась в воду. Моё тело сразу же расслабилось, и я почувствовала, как мои мышцы становятся ватными.

      Мои мысли уносились куда-то далеко в прошлое, когда я была маленькой. Бабушка, купая меня в нашей небольшой ванной, которая была так же наполнена пеной, а на поверхности плавали зверушки, всегда пела мне песенку про маленьких утят:

      На шагающих утят быть похожими хотят,

      Быть похожими хотят не зря, не зря!

      Можно хвостик отряхнуть, и пуститься в дальний путь,

      И пуститься в дальний путь, крича: «Кря-кря!»

      Ведь природа хороша, и погода хороша!

      Нет, не зря поёт душа! Не зря, не зря!

      Даже толстый бегемот, неуклюжий бегемот

      От утят не отстаёт! Кричит: «Кря-кря!»

      Вспомнила, как поёт бабушка своим завораживающим нежным голосом, и по телу побежали мурашки. Напевая мотив известной мне песенки, я начала натираться мочалкой, а через пятнадцать минут я уже стояла и надевала платье, приготовленное моим палачом.

      Я посмотрела на себя в зеркало и не узнала женщину в отражении. Она была с синяками под глазами, а внутри зрачков была пустота. Там не сверкал огонёк счастья, как это было раньше. Кожа стала ещё более бледная и серая. Румянец, который почти всегда присутствовала на щеках, пропал. Кто она, эта девушка передо мной? Как могло случиться так, что она страдает и никто не может ей помочь?

      Меня отвлёк стук в дверь.

      – Госпожа, хозяин ожидает вас за столом, – сказала домработница, открыв дверь в спальню.

      Я посмотрела на неё: она