Девушка в крапиве и цветах. Юрий Анатольевич Черчинский

через двадцать подъехал полицейский уазик. Резко затормозил у дома Тихониных. Дорожная пыль догнала машину и водитель, чихнув, матюгнулся на раздолбанную тракторами дорогу.

      Подождав, когда пыль осядет, из машины вышел молодой лейтенант с изящными усиками, явно начитавшийся Агаты Кристи. Недовольно смахнул пылинки с новенького кителя. Невысокий, полноватый он действительно чем-то походил на знаменитого сыщика Эркюля Пуаро.

      Следом за лейтенантом из машины вылез майор с мятым, заспанным лицом. Степан Николаевич давно служил, с рождения жил в посёлке. Хотел на пенсию, но начальство не отпускало. То ли из-за высокого роста, то ли кто-то из ребятишек, прочитавших в школе Михалкова, так впервые сказал, только все жители посёлка называли начальника полиции дядей Стёпой.

      – Привет, Сергей, ты звонил! – поздоровался майор с отцом Саньки, но потом грозно сверкнул глазами, негодуя – первое убийство за пять лет. – Где труп?

      И это перед тем, как начальство почти согласилось отпустить его на пенсию, и он собирался поехать пожить к дочери в Сочи. Отдохнуть, на море посмотреть. Последний раз видел его, когда на флоте служил. А теперь… Майор поморщился.

      – В огороде, – отец Саньки робел перед властью. Сам того не замечая, то расстёгивал, то застёгивал пиджак. Июльское солнце уже пригревало, и спина покрылась потом под шерстяным пиджаком.

      Увидев убитую девушку в цветах, молодой лейтенант побледнел, покраснел, усики опали. В глазах майора, много повидавшего за тридцать лет службы, заблестели огни изумления, и сонливость как рукой сняло.

      – Во дела, бля! Это же! – майор снял фуражку и вытер пот со лба. – Виталий – обратился он к лейтенанту – вызови экспертов. Чертовщина какая-то! Маньяка нам только не хватало. Убитую знали? Как зовут? Откуда?

      – Из города она, – поспешила с ответом мать Саньки, выйдя вперёд, словно закрывая собой сына. – Катя Раскрепова. В гости к нам приехала.

      Услышав имя и фамилию убитой, майор пошёл красными пятнами, пот защипал глаза.

      – Во, бля, – выдохнул майор, почувствовав, что воздух обжёг лёгкие. – Вчера из края звонили. Сказали – если что… Во бля! Где Подлесный? Я приказал ему глаз с неё не спускать! Даже в уборной сидеть рядом!

      Майор в отчаянье махнул рукой. Достал сотовый телефон. Набрал номер. Вздрогнул и уставился на труп девушки: в цветах, окружающих её, раздался звонок сотового телефона.

      – Во, бля, это же телефон Подлесного, – набрал новый номер. – Дежурный? Где Подлесный? Когда? – обратился к лейтенанту – тут серьёзное дело. Я приказал Подлесному следить за убитой, утором пастухи нашли Подлесного в трёх километрах от посёлка. Оглушили ударом по голове тупым тяжёлым предметом. Лежит в больнице, не приходил в себя. Виталя, съездишь, узнаешь, как он там. Травма, говорят, не тяжёлая, очнётся – допроси. Опытный опер и подставился.

      – А что там она в правой руке держит? – спросил майор, заметив в руке убитой девушки комочек розовой ткани. Лейтенант, надев резиновые перчатки, достал из цветов сотовый телефон и вытащил из руки розовый комочек. Расправил.

      – Это