Я тебе объявляю войну. Лана Вейден

и внимательно ее рассматривает.

      – Заколдованное вино, – внезапно сказал он и, пристально глядя на меня, сделал движение, будто хочет открыть пробку.

      – Нет! – я в два прыжка оказалась рядом, вцепилась в проклятую бутылку и попыталась вырвать ее из его рук. Не рассчитав силы, дернулась так, что чуть не упала, но он успел подхватить меня: сначала за руку, а потом – за талию, и с силой прижал к себе.

      Глава 7. А теперь – еще больше пугаете

      Сначала я ткнулась в его грудь, а потом подняла голову и на какое-то время наши лица оказались очень близко – так, что я могла чувствовать его дыхание.

      В голову отчего-то полезли глупые мысли. Например, я подумала, что была не совсем права насчет «смазливой физии»: все-таки «смазливая» – это что-то женственное, а у Морозова лицо было образцом классической мужской красоты. И цвет глаз очень необычный, дымчато-синий, как грозовое небо.

      Действительно ли древние греки не различали синий цвет?8 Почему-то в этот момент я не отказалась бы стать древним греком.

      – А правда ли, что… – каким-то осевшим голосом начала я. И замолчала.

      – Что? – тихо переспросил Морозов.

      – …что древние греки не различали синий цвет? – еле слышно закончила я свой вопрос.

      – Неправда, – так же еле слышно ответил Денис Сергеевич.

      – Я так и думала.

      Тем временем Морозов совсем не спешил меня отпускать и очень странно смотрел на мои губы.

      И тут, совсем некстати, в голове зазвучали Машкины слова – «такой мужчина… мммм… какие плечи, какие губы…»

      Я машинально перевела взгляд на плечи, а потом – на губы Морозова, но тут же спохватилась.. Боже, что я делаю?

      Моментально отстранившись на безопасное расстояние, я протянула руку вперед.

      – Не понял?

      – Бутылку мне отдайте.

      – Зачем?

      Дурацкий вопрос. При этом он по-прежнему не отрывал взгляда от моих губ. Что за…?

      – У тебя… – вдруг произнес Морозов и слегка провел пальцем по своим губам. А потом кивнул в сторону зеркала. Я пошла посмотреть – вот оно что, оказывается! Вокруг губ была ужасная малиновая кайма – след от вина.

      Я взяла салфетку и начала тереть рот.

      И тут, откуда ни возьмись, появились Беседина-старшая и Томашевский.

      – Что здесь происходит? – Беседина увидела бутылку и задалась тем же вопросом, которым недавно задавал Денис Сергеевич. – Откуда здесь вино?

      – У Виктории сегодня день рождения, – ответил за меня Морозов.

      – Правда? Вика, от всей души поздравляю! – откликнулся Томашевский. – И сколько ж тебе годочков стукнуло?

      – Двадцать три.

      – Но такое впечатление, что тринадцать, – заметила Беседина.

      – А вы знаете, что в Швеции возраст старинных домов определялся по анкерным болтам? – я решила перевести ее реплику в шутку. – Хорошо, что у женщин так просто возраст не определишь!

      – Просто у женщин нет болтов, потому и не определишь, – заметил Томашевский. – А вот у мужчин…

      – Борис

8

В книге историка-медиевиста Мишеля Пастуро «История цвета. Синий» говорится том, что древние греки не различали синий цвет. Но многие современные исследователи это опровергают.